Петухов Юрий - Как Там В Париже
ЮРИЙ ДМИТРИЕВИЧ ПЕТУХОВ
КАК ТАМ В ПАРИЖЕ?
Кривое не может сделаться прямым, и
чего нет, того нельзя считать.
Екклесиаст
В отеле было хорошо, вольготно. Никто над душою не стоял:
начальство далеко, в Москве, и бог с ним, - всегда бы оно
было где подальше. Да и перед подчиненными пыжиться нет не-
обходимости: где они, подчиненные? Корпят в управлении, по
институтам над своими отчетишками и справками. Жена? Да что
там про жену вспоминать! Семен Михайлович отдыхал. Отдыхал
душою и отчасти телом. Почему отчасти? Давали знать о себе
встречи, коктейли и прочие удовольствия, ненавязчиво препод-
носимые фирмачами. Но тело было еще далеко не старое, вынос-
ливое.
Сладко поеживаясь под одеялом, Семен Михайлович думал - а
что сегодня, чем их еще угостят? Мысли были приятные, но да-
же они не могли разлучить его с низкой уютной кроватью, та-
кой мягкой, вытягивающей из тела все желания, кроме одного -
лежать.
Научно-технические обмены - отменны-ы-ы:
Посыла-и-им... посыла-им? У, черт-тя, забыл!
Ага, вот: пссыла-и-им тырпси-холу!
Получа-и-им пепси-колу! А-а! У-ух! Хор-р-рошо!!!
- доносилось из ванной. Там Гугин пел с душой, вкладывая
всю ее в какой-то разухабистый мотизчик собственного сочине-
ния.
- Семен Михалыч, а что это за хреновина такая - тырпсихо-
ла, не слыхал?! Тыр, пыр, восемь дыр - язык вывернуть можно,
придумают же! Что-о?!
Семен Михайлович молчал и блаженствовал.
- А-а? Не слышу?! - еще громче, сиреною вопросил Гугин.
- Да это одна, такая... в балете, короче, пляшет. И не
хола, кстати, а хора, понял?! Запоминай: тер-пси-хора!
- Ай?!
Семен Михайлович взорвался:
- Тер-пси-хора, оглох, что ли, тер - повторяй!
- Тер! - послушно донеслось из ванной.
- Пси! - еще громче рявкнул Семен Михайлович, воодушевив-
шись понятливостью ученика.
- Пси-и-и! - эхом отозвался Гугин.
- Хора!
- Да ладно, понял. - В голосе Гугина зазвучали вдруг нот-
ки недовольства: - И что за поэты пошли, за что только день-
ги получают, срифмовать не могут толком двух слов: хору -
колу?! Ну дает! Эт-то и я так смогу! Слушай! Эх, хорошо, Се-
мен Михалыч, что не бьют по голове, а в министерстве не слы-
хали, что я тоже тут поэт ! И-эх! У-ох! Хор-рошо! - гугинс-
кий голос постепенно из недовольного возвысился вновь до
жизнерадостного, бесшабашно-удалого. - Здорово получилось,
а?!
Неделю назад, когда их привезли из аэропорта в отель и
они попросили поселить их в одном номере, отказавшись от от-
дельных апартаментов, администратор, портье или как там он у
них назывался - ни Семен Михайлович, ни Гугин языками не
владели - посмотрел на обоих с недоумением, но быстро отвел
глаза, скрывая свои чувства за чересчур широкой слащавой
улыбкой, суетливо достал ключи. О чем он думал, их не инте-
ресовало. Семен Михайлович слыхивал, что тут у них с пло-
щадью в гостиницах все в норме и обычно вместе поселяются
лишь очень близкие родственники... Но свой устав Семен Ми-
хайлович всегда носил при себе, а то, что "монастырь чужой",
- не беда. Да и мало ли о чем мог думать какой-то там, пусть
даже и заграничный, администратор. А вдвоем, да еще на чуж-
бине, далеко от дому, веселее... И не так страшно. В послед-
нем они, правда, не признавались открыто, но каждый, чуя в
себе присутствие некоторого душевного озноба, подозревал то
же самое и в спутнике.
Перед самым отъездом их "порадовал" один сотрудничек, по-
лумолодой специалист, бывший у Семена Михайловича на побе-
гушках. Припрыгал, тряся газетками, угодить хотел, чтоб его!
