Библиотека в кармане -русские авторы

         

Пидоренко Игорь - Две Недели Зимних Четвергов


Игорь Викторович ПИДОРЕНКО
ДВЕ НЕДЕЛИ ЗИМНИХ ЧЕТВЕРГОВ
Что-то происходит со временем. Нехорошее такое, несправедливое. Ну,
не совсем со временем, а более конкретно - с днями недели. Ведь глупость
получается: только-только появляется рабочее настроение, желание работать,
оперативность, инициатива, а тут - бабах! - суббота. А в понедельник опять
все еле-еле раскачивается. Раскачивается понедельник, раскачивается
вторник, в среду - пошло дело. Дальше - лучше, четверг. Полная отдача, до
самоотверженности. Хуже в пятницу, настроение во второй половине дня
предвыходное, дела начинают из рук валиться, к пяти часам - совсем плохо.
И повторяется карусель.
Так что лучшим днем можно считать четверг. Плюс вторая половина среды
и первая - пятницы. Два полновесных рабочих дня. Маловато для недели...
Конечно, тут многое еще зависит и от времени года. Летом даже в
четверг дело с трудом движется. То же самое весной. А вот поздней осенью -
да... Но самый идеальный вариант - зима. Декабрь, январь. На улице холод
собачий, бежать никуда не надо, не хочется просто. И тут полный простор
для работы, все условия. Хорошее дело - зимние четверги.
Мысли такие появлялись у Николая Антоновича довольно регулярно,
поскольку командовал он конторой, в которой было семеро сотрудников, в
большинстве своем молодых и женского пола. По причине всеобщей молодости
по имени-отчеству называли только троих: самого Николая Антоновича, его
зама Геннадия Петровича и солидную женщину, ветерана конторы Веру
Анатольевну. Все же остальные были просто Таней, Галей, Алей, Сережей и
Светой. Ну, а молодые, они не совсем, конечно, безответственные, но
элементы вольности присутствуют. Им тяжелее входить в рабочую форму после
выходных. Пожилому особенното и раскачиваться не надо, за много лет привык
он, придя на работу в понедельник, тут же браться за дело как следует.
Тут надо заметить, что не вся у нас молодежь легковесная. Вот
Геннадия Петровича пожилым никак нельзя назвать, ему еще и тридцати нету.
Но серьезен! Так серьезен Геннадий Петрович, что и Николай Антонович
изредка удивлялся: это надо же, какая, однако, молодежь случается! И
строгость во взгляде, и спешки никакой, и легкомыслия в помине нет.
Пунктуален, аккуратен, гладко выбрит. Никаких вам джинсов - костюм. С
галстуком.
И молодые чувствовали особость зама. Если к Николаю Антоновичу
относились как к неизбежному начальственному злу, в Вере Анатольевне
видели женщину строгую, но справедливую, то на Геннадия Петровича смотрели
с опаской, при появлении его замолкали и расходились по рабочим местам.
Тот же будто и не замечал особого к себе отношения, считал, наверное, что
так и нужно. И молодость его была совсем незаметной.
С выполнением плана не всегда было в порядке. Тогда Николая
Антоновича и обуревали мысли о несправедливости распределения дней недели.
Кроме, конечно, мыслей о том, как бы это выкрутиться с планом и, не
получив нагоняя от руководства, дать нагоняй подчиненным.
Вот во время такого прорыва зашел к Николаю Антоновичу один его
старый знакомый. Был знакомый человеком разнообразных увлечений: писал
одно время музыку, которую услышать можно только с помощью специальных
очков, занимался лозоходством - воду подземную искал посредством
стандартной пятикопеечной монеты (она у него на ребро становилась над тем
местом, где водопроводную трубу прорвало), сконструировал
микросамолет-истребитель для охоты на мух, а также адаптер к этому
мухоистребителю, временно уменьшающий пилота





Содержание раздела