Пикуль Валентин - Честь Имею!
ВАЛЕНТИН САВВИЧ ПИКУЛЬ
ЧЕСТЬ ИМЕЮ!
Вступление. Человек без имени.
Много ему надо было пройти моральных страданий, чтобы сделаться тем
спокойным, терпеливым человеком в труде и опасности, каким мы привыкли видеть
русского офицера.
Л.Н. Толстой
Эта книга имеет давнюю историю, и работал я над нею непростительно долго,
иногда прерывая свой труд внутренними сомнениями – стоит ли продолжать? Была и
своя предыстория. Я хорошо помню: это случилось в августе 1964 года, когда у нас
и за рубежом отмечался трагический юбилей – ровно полвека со времени
возникновения первой мировой войны, которую официальная пропаганда до революции
именовала «второй Отечественной войной» – второй после войны 1812 года. Всегда
свободный в выборе тем, я старательно вникал в подоплеку тех загадочных событий,
которые эту войну вызвали. Мне было интересно забираться в дебри Большой
Политики, которая выражалась в ультиматумах берлинской Вильгельмштрассе, в
туманной казуистике лондонского Уайтхолла, в гневных нотациях венской
Балльплатцен; мне хотелось знать, что думали тогда французские дипломаты на
набережной Кэ д'Орсэ, как лихорадило римскую Консульту и чего боялись в
Петербурге – в здании у Певческого моста, где располагалось министерство
иностранных дел. Наконец, я был сильно заинтригован, прикоснувшись к тайнам
разгрома армии генерала Самсонова... Какие злобные силы завели ее в топи
Мазурских болот и оставили там на погибель? Кто виноват? И почему не сработала
русская разведка?
Именно в эти давние дни, дни кровавого юбилея, мне привелось быть гостем в
приятельском доме. Вот именно с этого вечера и начались кошмарные дни для меня,
для автора...
Семья была культурная, а гости вполне грамотные.
Возник, помнится, разговор о Версальском мире. Казалось бы, немцам,
потерпевшим поражение, только и радоваться условиям мира – ведь целостность
Германии не пострадала, победители великодушно сохранили единство страны и
нации. Но Германия взревела, словно бык, которого повели кастрировать. Немцы в
1919 году были раздавлены не тем, что Германия проиграла войну, – их угнетало
сознание, что загублен идеал империи (с колониями и рабами). Таким образом, для
немцев имперские понятия стали выше национальных. В этом отчасти и
кроется секрет успеха, с каким Гитлер пришел к власти, обещая воскресить «третий
рейх» – с колониями и рабами. Фюрера вознесло на дрожжах, заквашенных задолго до
него. От крестоносцев-тевтонов до Гитлера – слишком большой путь, но он
старательно обвехован для прихода фашизма – маркграфами, курфюрстами,
канцлерами, кайзерами, писателями, епископами, философами и лавочниками...
Напротив меня сидела миловидная дама с удивительно живыми глазами, она
держала на коленях большую муфту. Когда я удалился в соседнюю комнату, чтобы
выкурить в одиночестве сигарету, эта женщина последовала за мной.
– Необходимо поговорить. Именно с вами, – сказала она. – Я обладаю
рукописью мемуаров, которые вас как исторического беллетриста должны бы
заинтересовать...
Я смолчал, ибо к чужим рукописям испытываю давнее и прочное отвращение.
Возникла пауза, весьма неловкая для обоих. Ради вежливости я спросил – кто же
автор этих воспоминаний?
– А разве не все равно? – ответила женщина. – Сейчас некрасивое слово
«шпион» принято заменять нейтральным – «разведчик». Пусть даже так! Но дурной
привкус от «шпиона» сразу же улетучится, если я вам сообщу: автор записок до
революции был видным офицером российского Генштаба, он получил Георгия высшей
степени
