Писемский Алексей - Биография Алексея Феофилактовича Писемского (Титулярного Советника)
Алексей Феофилактович Писемский
Биография Алексея Феофилактовича Писемского
(титуля[рного] совет[ника])
{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
Я родился 1820 года, марта 10-го, в усадьбе Раменье, Костромской
губернии, Чухломского уезда. Отец мой, Феофилакт Гаврилыч Писемский, родом
из бедных дворян, был человек совсем военный: 15-ти лет определился он
солдатом в войска, завоевывающие Крым, делал персидскую кампанию, был потом
комендантом в Кубе и, наконец, через 25 лет отсутствия, возвратился на
родину [в сельцо Данилово, Буевского уезда, Костромской губернии], в чине
полковника [Замечательно, что он в Костромскую губернию с Кавказа приехал в
сопровождении трех денщиков, верхом на карабахском жеребце, в том убеждении,
что нет на свете покойнее экипажа верховой лошади.], и вскоре, женившись на
матери моей (Авдотье Алексеевне из роду Шиповых), вышел в отставку и
поселился в приданной усадьбе Раменье. Детей у них было десять человек; я
был пятый по порядку рождения: все прочие родились здоровенькими и умирали,
а я родился больной и остался жив. Детство мое прошло в небольшом уездном
городке Ветлуге, куда отец определился городничим; читать и писать меня
начал учить воспитанник коммерческого училища купец Чиркин (родной брат
покойного актера Лаврова{602}). Второй учитель мой был семинарист Виктор
Егорыч Преображенский. [Воспоминание об нем у меня сливается с
воспоминаниями о невыносимой скуке, которую испытывал я, заучивая в огромном
количестве исключения латинских склонений, а чему еще другому учил он меня,
не помню.] Когда мне минуло десять лет, отец вышел в отставку, и мы снова
переехали в Раменье. Здесь мне нанят был учитель старичок Николай Иваныч
Бекенев. [Добрейшее существо в мире, из наук большую часть перезабывший, но
зато большой охотник писать басни и величайший мастер клеить из бумаги
табакерочки, наперстнички, производить самодельные зрительные трубки,
микроскопы, каледоскопы, называя все это умно-веселящими игрушками.] Он
взялся меня учить латинскому языку и всем русским предметам, но упражнял
более всего в грамматических разборах и рисовании, как в предметах,
вероятно, более ему знакомых. По 14-му году поступил я в Костромскую
гимназию во 2-й класс и хотя переходил потом каждый год, но в этом случае
был более обязан своим довольно быстрым способностям, чем занятию. Все было
некогда. Первоначально развившаяся страсть к чтению романов отнимала все мое
время [Кто не знает, в каком огромном числе выходили в 30-х годах переводные
и русские романы, и я все их поглощал, начиная с переводов Вальтер Скотта до
Молодого Дикого, с Онегина до разбойничьих романов Чуровского.], потом
явилось новое увлечение - театр: не ограничиваясь постоянным хождением, на
последний четвертак, в раек, я с жившим со мною товарищем устроил свой, на
дому, сначала кукольный, а потом и настоящий. [Я постоянно играл комические
роли, и больше всего мне удался Прудиус в "Казаке Стихотворце"{603}.] В 5-ом
классе, с первого заданного периода учителем словесности Александром
Федоровичем Окатовым, открылось для меня новое занятие, - я начал сочинять и
к концу года написал повесть под названием Черкешенка{603}. В шестом и
седьмом классе, задумав поступить в Университет, я много занимался, но
успел, впрочем, написать повесть Чугунное кольцо{603}. Желание мое было
поступить на словесный факультет, но, не зная греческого языка, не мог его
исполнить и потому поступил (1840 г.) на математический,
