Писемский Алексей - Леший
Алексей Феофилактович Писемский
Леший
Рассказ исправника
{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
I
Я был командирован для производства одного уголовного следствия в
Кокинский* уезд вместе с тамошним исправником, которого лично не знал, но
слышал о нем много хорошего: все почти говорили, что он очень добрый человек
и ловкий, распорядительный исправник, сверх того, большой говорун и великий
мастер представлять, как мужики и бабы говорят. Получив общее с ним
поручение, я хотел сам за ним ехать в Кокин, но он меня предупредил и
дожидался уже в усадьбе Маркове, которая стоит на самом повороте с
кокинского торгового тракта на проселок, ведущий к месту нашего назначения.
______________
* Название вымышленное. (Прим. автора.)
Только что я вышел из повозки, он подошел ко мне и проговорил
официальным голосом:
- Честь имею представиться: кокинский земский исправник.
Он был уже человек пожилой, но еще бодрый, свежий и вообще имел
наружность приятную и умную. За его служебную вежливость, на которую,
впрочем, давали мне некоторое право наши служебные отношения, я поспешил
ответить ему тем же и взаимно представился, чем он остался с своей стороны,
кажется, весьма доволен. Я спросил его, когда мы выезжаем.
- Я думаю, сейчас же: зачем золотое время терять! - отвечал он и тут же
распорядился мне об обывательских, а себе велел закладывать свой тарантас.
В ожидании лошадей мы сели с ним на привалок около избы.
- Давно вы служите? - начал я.
- Давненько-с: по вниманию дворянства, выбираюсь три трехлетия и второе
шестилетие.
- Хлопотлива ваша служба?
- Не без того-с... привычка: сначала, когда поступил, так очень было
дико; только что вышел из военной службы, никого, ничего не знаю; первое
время над бумагами покорпел, а тут, как поогляделся, так понял, что, сидя в
суде, многого, не сделаешь, и марш в уезд, да с тех пор все и езжу.
- А суд как же?
- В суде что-с? Все эти суды, я вам доложу, пустое дело; ежели по
правде теперь сказать, так ведь только мы, маленькие чиновники, которые по
улицам-то вот бегаем да по проселкам ездим, - дело-то и делаем-с, а прочие
только ведь и есть, что предписывают, - поверьте, что так!
Пока мы разговаривали таким образом, около нас собралась толпа
мальчишек. Маленький, худощавый, со всклокоченными волосами горбун притащил
с ведро величины дегтярницу и силился на жерди поднять задок моей брички.
- Перестань, косолапый, достатки хребет сломаешь! - крикнул исправник.
- Ничаво, кормилец: може, и смогу, - отвечал тот.
- Перестань, надорвешься! - крикнул опять исправник. - Матвей! Смажь
бричку. Где этому хрычу возиться тут! - сказал он хлопотавшему около
тарантаса своему кучеру, парню лет двадцати пяти, с намасленною головою, в
красной рубашке, в плисовых штанах и с медною сережкою и ухе.
Матвей подошел.
- Что, дядя, видно, это не кузовья таскать? А на спине, кажись, и
подкладка есть... Не замай, пусти, - сказал он и молодцевато поднял задок
брички, подставил дугу под жердь, одним взмахом руки сдернул колесо и начал
мазать.
- Здоров, паря, - проговорил горбун, глядя с удовольствием на кучера.
- Эй ты, горбатка! Тройка, что ли, у тебя завелась? Извозничать, что
ли, начал? - спросил его исправник.
- Нету-тка, сударь. Какая тройка! Всего две: одна-то кобылка, а другой
меринок - почесть что жеребенок: всего весною три годка минуло.
- А третья чья же?
- Третья от дяди Захара пойдет.
- По охоте, что ли, везете?
- Какое, родимый, по охоте: время рабочее
