Письменный Борис - Агруйс-Красивист
Борис Письменный
Агруйс-красивист
Мы не виделись около двух лет пока Иона играл в Миннесотском оркестре.
Контракт кончился.
Иона наскучался в отъезде; ему не терпелось выложить новости сразу.
_К зиме я, считай, на сносях. Живот растет, как по нотам.
Интеллигентной конфигурации животик.Толкается племя, молодое, незнакомое...
Иона говорил по-русски вполголоса, чтобы не смущать загадочной речью
местных физкультурников, обитателей близлежащих городков Северного
Нью-Джерси. Среди них попадались преждевременно озабоченные молодые люди,
но, в большинстве, то были господа престарелые, пожелавшие оставаться в
неопределенно среднем возрасте вечно. Мы сидели перед стеклянной стеной
бассейна в ложе отдыха СПА -- Клуба Здоровья, , там, где столики, напитки,
экраны с ползущими сводками Уолл-Стрита. В бассейне купалась молодая жена
Агруйса. Заметно беременная.
Она нам махала рукой, когда Иона как раз нацелился в дальний угол, где
находилась круглолицая женщина и малолетки со школьными косичками. Они
озирались по сторонам, перешептывались. Одна подошла к холодильнику налить
молока. Тут же подоспел Иона. -- Молочко, хорошо!
Девочка бросилась к своим: -- Глядите, глядите., там один американец
прямо по-нашему сказал... Иона подошел к их столику и добавил:-- Тут все
могут. Тож легкий язык. Он показал на меня.
Попробуйте, сэр.
Не па-а-нимай па-русску, _ заикнулся я.
...не-е-е, -- возразило семейство,-- русский трудный.
Наверно у вас неважная учительница.
...не-е, вы не знаете, очень хорошая даже. Много задает всегда...
Могу сказать откуда вы - Подмосковье, Раменское...
Ага, из Подольска...как-то вы знаете?
У нас все знают, -- продолжал куражиться Иона; вдруг передумал.
Эх, да как же! Неужели по голосу не узнаете своего брата-москаля?
Семейство воодушевилось. -- Вы тут сколько? Целых пятнадцать! Скажите,
только честно... вот, по телевизору говорят, Вы все понимаете?
Кто же это все поймет. Только половину...
Ой, счастливый какой, мы вообще мал-чо понимаем. Мы ж недавно...
Агруйс по-ленински пригнулся, прищурился, глубоко заложил большие
пальцы рук в подмышки.
_ Значит новенькие. Быстро докладывайте, как настроение у товарищей на
Путиловском?
-- Чо-чего?
_ Как там наш Подольский завод швейных машин, працует?
Швеймаш-то? Умора, денег нет, зарплату шестеренками платят...
Мы отправились в сауну, где Агруйс усиленно охал и отдувался, не от
жара, как оказалось.
_Заметил, какие хорошенькие. Девоньки мои золотые_крутой лобик,
глазенки чистые, косички с бантиками. Немедленно Москва проклюнулась_ весна,
косое солнце на меловой доске, след мокрой тряпки... Драка портфелями, голые
чьи-то коленки, косички дрыгают...
_Ностальгируете, Гумперт Гумперт?
--Тоска по родине_ давно разоблаченная морока,--процитировал Иона. --
Тут другое, пусть даже наше советское детство. Какая была власть, согласись,
не играет рояли. Признаюсь_люблю отчизну я. -- Но странною любовью, --
квакнул я машинально. Иона не слушал; его понесло...
--Отчизна, отечество... это, знаешь-ли, не Царское тебе Село, совсем
нет. Родина -- не прописка, а язык, особенно если проговорил с малолетства.
Это каждый знает или хотя бы предчувствует. Патриотизм - другое дело. Он
нужен манипуляторам, для которых ты покорная масса и пушечное масло, то есть
мясо... Что-то меня на продукты сбивает_аппетит разыгрался. Не о том сейчас
речь. Признаться, душа моя и в Америке не прекращает говорить по-русски. По
хайвею еду, старые песни кричу во весь голос, если только не
