Платова Виктория - Битва Божьих Коровок
БИТВА БОЖЬИХ КОРОВОК
Виктория ПЛАТОВА
Анонс
Она никогда не была в большом Городе. Но именно большой Город все перевернул в ее жизни... Приехав навестить родного брата, Настя застает его... в морге. Ее Кирюша, которого она воспитала, заменив умершую мать, покончил жизнь самоубийством. Ничего нелепее быть не может.
На стенах в его маленькой квартире “живут” полчища божьих коровок. Все говорит о повреждении рассудка, и факт самоубийства не вызывает сомнений. Но Настя просто не может поверить в это.
Надев его кожаные штаны, куртку и ботинки, она решает примерить на себя его жизнь и разобраться в истинных причинах смерти Кирилла. На пути к истине Настю ждет много загадок. И первая из них - девушка с загадочным именем Мицуко...
Все события, происходящие в романе, вымышлены, любое сходство с реально существующими людьми - случайно.
Автор
ЧАСТЬ I
...“Сколиоз, аллергия на крыжовник, и к тому же в детстве занималась самыми преступными видами спорта. С точки зрения какой-нибудь зачумленной супер-Линды Евангелисты... Академической греблей, например. Или толканием ядра, ежу понятно...
Куда только смотрели имбецилы-родители, так испохабить девчонку! Бедная ты бедная, а со спиной у тебя труба... Не те позы принимаешь, когда дело доходит до секса.
Если, конечно, вообще доходит до него, а не до сносок в “Камасутре”, - думал патологоанатом.
"Совсем не похожа на красавчика-брата-погибель-всех-швей-мотористок. Крановщиц из пригорода, приемщиц ателье и кондукторов с высшим филологическим... Даже мои ботинки больше смахивают на красавчика, чем она.
Даже шнурки от ботинок. Бедная ты бедная, а растреклятым онучам самое место в мусоропроводе. Три года оттаскал, пора и честь знать”, - думал следователь.
"Голубок и горлица никогда не ссорятся... Этого не может быть. Не может. Не может... Все, что угодно.
Только не это. Голубок и горлица никогда не ссорятся. Никогда. Бедный ты бедный, а виноград?..
Целая сумка винограда и твои любимые гранаты... Что я теперь с ними буду делать?” - думала Настя.
- Прошу, - промурлыкал патологоанатом игривым тоном, более уместным для бокала шампанского с последующим приглашением на танец, чем для морга судебной экспертизы.
Следователь посмотрел на него с привычной укоризной и дернул подбородком: креста на тебе нет, мясник-расстрига, дневальный по бойне, креста на тебе нет.
Конечно, нет.
Патологоанатом осклабился и подмигнул следователю разбойной серьгой в ухе: конечно, нет! Я же буддист. И все мои покойнички, выпотрошенные и пронумерованные, тоже приобщаются, ожидают реинкарнации, ковыряясь в мертвых носах.
Под белыми простынками. А белый, как известно, цвет траура на родине папаши-Шакьямуни, так что все приличия соблюдены.
- Подойдите, пожалуйста. - Следователь ухватил Настю за локоть и почти силой подтащил к телу, целомудренно прикрытому простыней. А патологоанатом приподнял ее край.
Голубок и горлица никогда не ссорятся.
Это было правдой. Они никогда не ссорились. Настя и Кирюша. Настя - старшенькая, Кирюша - младшенький. Девять лет разницы в возрасте ничего не значили.
Девять - любимое число Кирюши, тройственный союз мысли, тела и духа, порядок внутри порядка, девять ангельских хоров. Кирюша тоже пел в хоре - не в ангельском, конечно, а в самом обычном хоре их местного культпросвета. А потом бросил все - и хор, и училище. И родной городишко у моря, где самой большой достопримечательностью была мемориальная доска на здании больницы: “Здесь 3 - 11 сентября (по старому стилю) 1915 года находился на излечении чувашск
