Платонов Андрей - Эфирный Тракт
Андрей Платонович ПЛАТОНОВ
ЭФИРНЫЙ ТРАКТ
Проснувшись в пять часов утра в своей московской квартире, Фаддей
Кириллович почувствовал раздражение. Непотушенный свет горел в комнате, и
где-то визжали толстые крысы.
Сон больше не придет. Фаддей Кириллович одел жилетку и уселся,
раскачивая очумелый мозг. Он лег в час, еле добравшись до постели, и не
вовремя проснулся.
- Ну-с, Фаддей Кириллович, нажмем снова, - сказал он самому себе, -
микробы усталости могут успокоиться: я им пощады все равно не дам!
Он воткнул перо в чернильницу, вытянул дохлую муху и рассмеялся: это
же, понимаете, мухоловка! И у меня все так, желтые граждане, - перо тычет,
а не скользит, чернила - вода, бумага - рогожа! Это удивительно,
господа!..
Фаддей Кириллович всегда представлял свою комнату, населенную немыми,
но внимательными собеседниками. Мало того, он тихие вещи безрассудно
принимал за живые существа, и притом похожие на самого себя.
Раз, мрачно утомившись, он обмакнул в чернила перо, положил его на
недописанный лист бумаги и сказал: заканчивай, заноза! А сам лег спать.
Одиночество, заглушенность души, сырость и полутьма квартиры
превратили Фаддея Кирилловича в пожилого нерачительного субъекта с
житейски неразвитым мозгом.
Работал Фаддей Кириллович всегда бормоча, вслух перебирая возможные
варианты стиля и содержания излагаемого.
Крысы утихли, потому что Фаддей Кириллович действительно забормотал:
- Поспешим, Фаддей! Поспешим, сатана души моей!.. Несомненно одно,
что... что как только почва даст вместо сорока пятьсот пудов на десятину и
что... если железо начнет размножаться, то... эти, как их, женщины и ихние
мужья сразу возьмут и нарожают столько людей, что не хватит опять ни
хлеба, ни железа и настанет бедность... Довольно бормотать, ты мне
мешаешь, дурак!..
Выругав этак себя, Фаддей Кириллович притих и усердно занялся
работой, выводя аккуратные значки, как на уроке чистописания.
Москва проснулась и завизжала трамваями. Изредка вольтовы дуги
озаряли туман, потому что токособиратели иногда отскакивали от провода.
- Идиоты! - не выдержал Фаддей Кириллович. - До сих пор не могут
поставить рациональных токособирателей: жгут провод, тратят энергию и
нервируют прохожих!..
Когда окончательно рассеялся туман и засиял неожиданный торжественный
день, Фаддей Кириллович протер заслезившиеся глаза и начал в злостном
исступлении драть ногтями поясницу:
- Какая-то стерва вторые сутки грызет! Только успокоишься, а уж
какая-нибудь болячка появится! И вечно трудно человеку!..
В это время к Фаддею Кирилловичу постучали: Мокрида Захаровна,
старушка, принесла Попову завтрак и пришла убирать комнату.
- Ну, как, Захаровна? Ничего там не случилось? Люди не вымерли?
Светопреставление не началось еще? Погляди, спина у меня назади?..
- И что ты, батюшка, Фаддей Кириллович, говоришь? Опомнись, батюшка,
- такого не бывает! Сидит-сидит, учится-учится - переучится, - и начинает
ум за разуменье заходить! Поешь, голубчик, отдохни, ан и сердце отойдет, и
дума утихнет...
- Да, Захаровна, да, Мокрида! Да, да, да! И трижды кряду - да! И еще
раз - да!.. Ну, давай твою вкусную еду. Будем разводить гнилостные
бактерии в двенадцатиперстной кишке, пускай живут в тесноте!.. А ты,
старушка, ступай! Мне некогда, за кастрюлями придешь вечером, тогда и
комнату уберешь. Вечером я уеду.
- Ох, батюшка, Фаддей Кириллович, дюже ты чуден да привередлив стал,
замучил старуху!.. Когда ожидать-то вас?
- Не жди, ступай, считай меня усопшим!
Спешно поев, Фадде
