Платонов Андрей - О Лампочке Ильича
Андрей Планонов
О ЛАМПОЧКЕ ИЛЬИЧА
Моя фамилия Дерьменко. Идет она от барского самоуправства: будто бы
предки мои в давнее время с голоду ели однаждь; барские тухлые харчи --
дерьмо, оттуда и пошло Дерьменко.
Наше село Рогачевка от города шестьдесят верст; расположение имеет
вкось по реке Тамлыку, что втекает в другую речку Усмань.
По преданию говорят, что Тамлык, иначе сказать Тимур-лык, по-татарски
значит маленький сын Тимура. А Тимур, как исторически известно, был
предводитель татар, кои в старые времена здесь скакали по степям и
пользовались их сладкими травами для своих коней. А Усмань у татар значит
красавица. И вот будто бы Тимур влюбился раз в степную красавицу
гречанского роду, родил от нее сына Тимурлыка и ускакал бить балканцев.
Гречанка от горя иссохла и умерла вместе с сыном-ребенком; вернувшийся
Тимур так затосковал по своей скончавшейся любимой семье, что велел войску
своему и пленным горстями насыпать два памятных кургана, а сам Тимур носил
и сыпал землю мечом.
И до сей поры у нас есть два жутких холма -- один побольше, другой
поменьше. Уже давно стерлась тоска в сердце Тимура, а курганы все стоят, и
их не стерли ни ветер, ни вода.
Вот что значит сердце человека!
Когда я гляжу на эти курганы, у меня начинается тоска, -- и я чувствую
в себе добросовестность.
* * *
Вот на этом знаменитом месте стоит наша Рогачевка -- небогатое село.
От помещика Снегирева остался у нас сад в пятнадцать десятин --
хороший сад, и дерева не старые. А как стало им пользоваться общество, вижу
-- гибнет сад: ни окопки, ни обмазки, никакого хозяйственного ухажерства,
-- плод еще зеленый, а уж ребятишки все вдрызг обломали, оборвали и поносом
изошли.
А зимой зайцы кору лущат, -- еще год, другой -- и усохнет сад и
пропадут чудеса его плодородия.
Думал я сильно, за всех, и враз схватила меня догадка:
-- Надобно крепкую, мудрую артель -- и взять у общества сад. А мужики
подходящие есть.
И еще было у меня мечтание -- построить у нас на Рогачевке
электростанцию, и чтобы при ней была мельница с просорушкой и обойкой. Это
было бы очень способно для крестьян. У нас стоят семь ветрянок -- все у
кулаков; берут по четыре фунта с пуда, да еще когда ветер, а в летнее время
ветры жидкие, -- иной раз с голоду насидишься, хоть и есть зерно. Да и
электрический свет даст селу интересное увлечение.
Сам я проходил в красноармейцах курсы электротехники сильных токов, а
брат мой тоже любитель этих делов и знаток своему разуму. А до службы в
войске я пять лет трубил линейным монтером на городской электрической
станции, оттуда у меня и пошел интерес ко всяким механизмам и
таинственности, с той же поры скучно мне на деревне и напрасной кажется
бедность ее.
Собрал я артель, вышел на сходе и говорю мужикам:
-- От барского сада нету нам прибытка, кроме как ребятишки по картузу
зелени нарвут. А сад ведь, граждане, гибнет -- то ведомо всем. Отдайте нам
сад, -- говорю. -- Только пять лет мы вам ничего платить не будем, а зато
сад приведем в показательный порядок и электрическую станцию вам построим с
линией и вводами на сто дворов, а дальше сами тяните (я уже подсчитал про
себя, сколько даст сад и сколько стоит станция). При станции же оборудуем
мельницу с камнем на девять четвертей, просорушку и обойку для пеклеванной
муки. И все это добро передадим, кому общество укажет, а лучше кредитному
товариществу -- на правильное пользование. А по изжитии пяти годов и сад
вам в целости представим, либо аренду будем должее держать, -
