Библиотека в кармане -русские авторы

         

Платонов Андрей - Размышления Офицеров


Андрей Платонович ПЛАТОНОВ
РАЗМЫШЛЕНИЯ ОФИЦЕРА
Рассказ
Красноармеец передал мне для прочтения записную книжку, истертую об
одежду и пропахшую телом человека, которому она принадлежала. Красноармеец
сказал при этом, что он был ординарцем у владельца записной книжки,
подполковника Ф. На первой странице книжки я прочитал вводное указание:
"Размышления, которые я считал полезным записать, не всегда являются
лишь интимными настроениями, выраженными в мыслях, - только поэтому я их и
записывал. Они могут стать достоянием любого советского военного человека,
который пожелает ими воспользоваться, как ему нужно, - для себя и для
других. Со мной может случиться смертельное несчастье, оно входит в мою
профессиональную судьбу. Но я бы хотел, чтобы некоторые мысли, рожденные
войной и долгим опытом жизни и, может быть, имеющие общую важность, не
обратились в забвение вместе с моим прахом и послужили, как особого рода
оружие, тому же делу, которому служил и я. А я служил и служу делу защиты
нашего общего отчего крова, называемого Отчизной, я работаю всем своим
духом, телом и орудием на оборону живой целости нашей земли, которую я
полюбил еще в детстве наивным чувством, а позже - осмысленно, как солдат,
который согласен отдать обратно жизнь за эту землю, потому что солдат
понимает: жизнь ему одолжается Родиной лишь временно. Вся честь солдата
заключается в этом понимании; жизнь человека есть дар, полученный им от
Родины, и при нужде следует уметь возвратить этот дар обратно".
Я спросил у ординарца, где теперь находится подполковник Ф.
- Он скончался от ран в полевом госпитале, - сказал ординарец. - А я
еду к его родителям, везу его вещи, ордена, награды, благодарную грамоту и
похоронную... Я знаю место, где его положили, а теперь надо сказать
родным. Его сгубили с воздуха, а то бы он цел был... Его сгубили, а я вот
живым остался, хоть и при нем же был, когда нас бомбили. Лучше б было мне
скончаться, да не вышло случайности...
Я прочитал всю книжку покойного офицера и возвратил книжку ординарцу;
однако я запомнил из нее, что мне показалось наиболее существенным или
сохраняющим образ погибшего за нас человека.
"1943 г о д. 10 а п р е л я. Жена мне говорила когда-то давно, что я
пишу ничего, но непоследовательно. А я думаю, что непоследовательность
может быть удобной формой для искренности, и тогда этот недостаток
является полезным. Я часто вспоминаю, что мне говорила жена, когда мы жили
вместе в Луге, и как будто заново читаю свою жизнь и опять переживаю свою
привязанность к жене, но в воспоминании мое чувство состоит только из
грусти. Плохо, что наши чувства являются часто в форме грусти, но это
потому, что война - разлука; однако я думаю, что и разлука, эта тяжкая
грусть наших разъединенных сердец, может быть полезной, потому что я не
уверен в постоянном счастье вечно добрых сердец, привязанных друг к другу
и удовлетворенных своей близостью. Но чувство мое идет вразрез с моей
мыслью, и я бы хотел сейчас увидеть близко мою жену и хоть немного
поговорить с ней. А потом я опять был бы здесь, опять в труде, в
напряжении войны, в постоянной заботе о тысяче предметов: о свежей
картошке, о накоплении боеприпасов, о воспитании младших офицеров, о
военторге, об этом проклятом автотранспорте, где непрерывно летят задние
мосты, конички, какие-то подвески или опоры Гука, которые мне снятся в
бреду живыми фигурками, причем они сами называют себя "локальными
делегатами мирной конференции". Я артиллерист, но все предм





Содержание раздела