Плеханов Андрей - Золотая Лоза
Андрей Плеханов
ЗОЛОТАЯ ЛОЗА
Шаг. Еще шаг. Бесконечные шаги.
Снег скрипит под ногами. Здесь довольно холодно. Градусов пятнадцать
ниже нуля, наверное. По Цельсию. Какая это страна, кстати? Надо найти хоть
одну вывеску. Прочитать ее. По надписям всегда можно сориентироваться.
Ага. Это должно быть здесь. В этом здании. Шеф описал мне его точно,
когда давал задание. Шеф не мог ошибиться. Он всегда знает все лучше всех,
мой шеф. Он - вне критики.
И вывеска есть. Пивной клуб "У ПЕТРА". Написано по-русски. Без
сомнения, это русский язык. Стало быть, я в России. Плохо, что зимой. Зимой
в России чертовски холодно. Я не люблю этого. Я люблю тепло. Впрочем, все
не так уж и плохо. Можно было попасть в Африку. Куда-нибудь в Нигерию. Там
тепло, там растут пальмы. Но люди там отвратительно воспитаны. Они
совершенно не могут себя вести, эти черные нигерийцы. Я помню, небольшое
стадо негров однажды пыталось отправить меня на тот свет. Они стреляли в
меня из автоматов. Или из луков? Возможно, что и из луков. В зависимости от
того, в каком веке это было. Подробности забываются. Слишком много было их,
подробностей, в моей жизни.
Итак, я у цели. Здание довольно архаичное. Века четыре ему будет. Для
Италии, например, четыре века - это совсем немного. А для русских четыреста
лет - уже древность. Они еще младенцы - эти русские. Но мне они нравятся.
Душевный народ. Мои клиенты.
Древний, стало быть, дом. Белокаменный. Двухэтажный. Государством,
наверное, охраняется. Самое подходящее место для питейного заведения. Дверь
большая, дубовая. Слегка приоткрыта. И оттуда, вместе с клубами сигаретного
дыма, вылетают звуки. Ритм - неспешный, но мощный, заставляющий вздрагивать
печень, пропитанную пивом. Я уже слышал такое. Хотя и несколько неожиданно
услышать такую музыку в середине замерзшей, заснеженной России. Такая
музыка больше приличествует Аризоне или Нью-Джерси. Я вспомнил, как сидел в
одном из пабов Америки, и люди в клетчатых пропыленных рубашках двигались в
сизом прокуренном воздухе, хрипло говорили, громко чокались кружками, и
пиво роняло плевки пенистой слюны на пол. Там была такая музыка. Такая же.
Живьем.
Блюз, вот как это называется. Живой блюз. Здесь играют блюз живьем, и
я понимаю это даже через закрытые двери.
Блюз, так блюз. Я тяну дверь на себя, и меня едва не роняет на землю
волна тугого, спрессованного звука, усиленного динамиками до аэродромной
интенсивности. Я делаю глубокий вдох и не выдерживаю, кашляю. Я совсем
отвык от табачного дыма. Там, где я живу, не курят. Не то, чтобы у нас все
были приверженцами исключительно здорового образа жизни. Но курить у нас не
принято. Тем, кто попадает к нам, приходится бросать эту привычку. Что ж
поделать - у них нет выбора.
Право на выбор надо заслужить.
Вниз ведет лестница - спускается круто, засасывает в подвал, как в
преисподнюю. Побеленые стены сложены из больших старых кирпичей, кривых,
местами раскрошившихся. Деревянные перила изрезаны ножом, известка сыпется
с потолка сухой перхотью. Не очень умная привычка - белить стены известкой.
Нужно быть осторожным, чтобы не прислониться. Не испачкать мое новое черное
пальто. Оно выглядит достаточно дорого. Оно длинное - почти до щиколоток, и
сделано из хорошей шерсти. Наверное, тут сейчас такие в моде. Те, кто
собирает меня на задание, заботятся о том, чтобы одежда соответствовала
времени и месту. Нелепо было бы появиться здесь в сером армяке,
подпоясанном веревкой, треухе и лаптях. Еще недавно в этой стране
