Плонский Александр - Интеллект
Александр Плонский
Интеллект
- Природа милостива к человечеству, но безжалостна к человеку, -
произнес Леверрье задумчиво.
- Превосходная мысль, Луи, - похвалил Милютин. - И, главное, очень
свежая!
Они сидели в маленьком кафе на смотровой площадке Эйфелевой башни и
любовались Парижем, заповедным городом Европы.
- Мы не виделись почти четверть века, а желчи у вас...
- Не убавилось? Увы, мои недостатки с годами лишь усугубляются.
- И все же я люблю вас, Милютин! - признался Леверрье. - А ваша
язвительность... Иногда мне ее не хватало. Было плохо без вас, как было бы
плохо без Парижа. И вот мы снова вместе, но время вас не пощадило.
Милютин рассмеялся.
- Вы делаете мне честь, Луи, сравнивая мою язвительность с красотой
милого вашему сердцу Парижа.
Леверрье пожал плечами.
- Вот видите, - сказал Милютин, закуривая. - Города стареют, как и
люди... Только не так быстро. Впрочем, я ведь куда старше, чем вы думаете.
Помните слова Эдгара Дега: "Талант творит все, что захочет, а гений только
то, что может"? Так вот, моя мать, уже получив Нобелевскую премию за
вакцину от рака, сказала мне: "Если бы я могла начать жизнь сначала, я
никогда не стала бы врачом. Слишком во многом чувствую себя бессильной".
Несколько минут оба молчали.
- Мало кому посчастливится предугадать свое истинное призвание, и уж
совсем реже случается разглядеть в себе талант - он виден лишь со стороны.
К вам, Милютин, это не относится. Вы, как и ваша мать, гений.
- Ах, бросьте, Луи, - саркастически усмехнулся Милютин. - Слово
"интеллект" в переводе с латинского означает "ум". Но почему-то мы
предпочитаем называть человека интеллектуалом, а не умником. Да и "умник"
приобрел в наших устах иронический оттенок. Мы вроде бы стесняемся ума, но
гордимся интеллектом.
- Вы правы, - согласился Леверрье. - Франсуа де Ларошфуко, помнится,
даже несколько иронически классифицировал типы ума.
- Словом, сколько голов, столько и умов. И какой же ум согласно этой
классификации у меня?
- Ваш ум нельзя классифицировать, - серьезно сказал Леверрье. - Я бы
назвал его дьявольским.
- Старо, Луи. Еще тридцать лет назад вы заявляли, что я и бог, и дьявол
в одной ипостаси. Ну да ладно. Вот вы говорите: "интеллектуал". Однако
человеческий интеллект - интеграл способностей, знаний, опыта, навыков.
Расчленить эти слагаемые невозможно, как невозможно сказать, что здесь
свое, природное, а что воспринятое, впитанное, позаимствованное. Человек
"сам по себе" подобен электрону в вакууме. И пусть электрон-одиночку
называют свободным, толку от такой свободы мало. Лишь упорядоченный,
целенаправленный поток способен освещать жилище, приводить в движение
роторы машин, обогревать... И лишь в сотрудничестве друг с другом люди
находят силы для преодоления преград, воздвигаемых природой... и самими же
людьми.
- К чему вы клоните?
Милютин раскурил очередную сигарету.
- Я индивидуалист, вы знаете. И чувствую себя таким
электроном-одиночкой. Что дали человечеству мои открытия?
Леверрье протестующе повысил голос:
- Ну это уж слишком! Благодаря таким построен Париж, ликвидированы
эпидемии...
- Испытание благополучием, возможно, самое трудное, из всех, выпавших
на долю последнего поколения, - нахмурился Милютин. - А интеллект не может
успокоиться, смысл его - работать...
- При всей вашей гениальности вы лишь ячейка общечеловеческого мозга. И
человечество, а вовсе не вы, одиноко во Вселенной. Звезды на ладонях...
Как жаль, что ваша прелестная гипотеза до сих пор не восто
