Подольный Р - Закон Сохранения
Роман Подольный
Закон сохранения
1
Ничто здесь уже не могло помочь.
Заслуженный самосвал - облупившаяся краска, стертые до корда
рыжевато-белесые гигантские шины, лицо в кабине с разинутым в крике ртом -
навис над зелененьким "жигуленком", зелененьким, как листья молодой
березы. Между автомобилями, сошедшимися почти нос к носу, еще оставалось
какое-то пространство - десятки сантиметров, но не хватало ничтожных долей
секунды, чтобы машины врезались друг в друга.
Ничто не могло здесь помочь, но милиционер Севастьянов все равно бежал
к месту неизбежной катастрофы, бежал изо всех сил. Хотя он не мог успеть
одолеть и десятой части расстояния, отделявшего его от автомобилей. А
столкновения все не происходило. Только что резво мчался "жигуленок",
только что нелепо вывернул ему навстречу с проселка самосвал - тоже на
неплохой скорости, недаром его занесло по палым листьям на другую сторону
шоссе, - только что они вышли почти в лоб друг другу, и все быстро,
стремительно, резко. А то, что сейчас видел бегущий Севастьянов,
происходило словно на киноленте, пущенной в замедленном темпе. Самосвал и
"Жигули" сближались, сближались и никак не могли сблизиться. Нашлепок
грязи на ободе первого колеса самосвала медленно-медленно передвигался
вокруг оси... Севастьянов успел подумать, что вот так, наверное, перед
смертью успевают в последние секунды обозреть всю свою жизнь, потому что
время почти останавливается, но ведь он-то не умирающий? Это на месте
водителя "Жигулей" можно так...
И тут он понял, что добежал. Машины сошлись почти вплотную, но
"жигуленок" успел отвернуть в сторону, хотя делал он это чрезвычайно
медленно - и слава богу, иначе сшиб бы самого Севастьянова.
Из "Жигулей" вывалился толстый потный человек в измятой шляпе. С
самосвала спрыгнул высоченный детина с бледным застывшим лицом. Его
тяжелые ботинки приземлились совсем рядом с Севастьяновым, и тот невольно
откачнулся. А в следующую секунду детина уже обнимал и целовал водителя
"жигуленка", а тот безвольно подчинялся, опустив крупные руки с желтыми,
изъеденными - химией, наверно, какой-нибудь - ногтями.
- С какой скоростью шли? - спросил Севастьянов.
- О чем спрашиваешь, шеф? - крикнул шофер. - На смертельной для такого
случая - это точно. Я уже себя на нарах видел, на нарах, а у меня
только-только дочка родилась.
Севастьянов записывал показания водителей, потом обмерял место
происшествия, делал эту стандартную работу в двухсотый по крайней мере
раз. И то, что стало ему ясно сразу, подтвердилось со всей бесспорностью
очевидного: машины должны были столкнуться. Это было неизбежно, и вот - не
случилось.
Водители, слегка успокоившиеся, подошли к милиционеру:
- А зачем все это? - спросил человек из "Жигулей". - Ведь ничего же не
случилось...
- Не случилось... А вы-то хоть понимаете, почему не случилось?
- Не понимаю, но радуюсь.
- Точно, ребята. Радоваться надо. - Лицо у шофера самосвала порозовело.
- Давайте, знаете, у меня с собой "московская". Не журись, шеф, не журись
- я прямо в кабине заночую, никуда не поеду отсюда - ноги дрожат.
- А этот товарищ, - невольно засмеялся Севастьянов, - тоже с машиной
здесь останется? Да и мне до конца рабочего дня еще далеко. Ты езжай,
брат, только талон дай - проколю на память.
- Коли, коли, тут спорить не буду. - Детина излучал радость всеми
порами лица, теперь уже красного, хоть к заветной "московской" его и не
допустили.
Севастьянов попрощался с водителями - молодой отец при этом ухитрился
поце
