Полищук Валерий - Контакт
Валерий Полищук
Контакт
Новогодняя сказка
Утренняя дорога состояла из девяти пролетов по десять ступенек каждый,
а потом трехсот сорока двух шагов до станции метро. Лукомский прошагал сто
шестьдесят восемь, когда его остановил осипший голос:
- Здравствуйте, Валерий Лукьяныч.
Сбившись со счета, он затормозил на гололеде и ответил раздраженно:
- Здравствуй, мальчик.
Существо в детской шапке, в громадных ботинках на тощих ногах зябко
поежилось и просипело:
- Вы меня, наверное, не узнаете. А я Сережа. Из Липецка.
На минуту умолкло, нервно проглотило слюну и напомнило:
- Я ваш сын.
И только после этого Лукомский не без ужаса вычислил, что уже
тридцатое, начинаются новогодние каникулы. А бывшая жена - верно - неделю
назад заявила по телефону, что пришлет увязшего в двойках сына для
перевоспитания и на поправку. Лукомскому припомнились виденные по
телевизору мужественные отцы, и он заговорил бархатным баритоном:
- Рад тебя видеть. Ужасно спешу. Вот тебе ключ - моя квартира триста
восемнадцать. Поешь чего-нибудь из холодильника. Я, дружок, буду к вечеру.
Он не насчитал и дюжины шагов по скользкому тротуару, а было ему уже не
по себе из-за этого телевизионного баритона, из-за собачьего словечка
"дружок". В таком непривычном состоянии Лукомский расслабился, упустил
момент и, садясь в поезд, не сумел захватить свое обычное укромное место в
закутке около двери. И на работу приехал растерзанный.
- Ну, а твоя позиция какова? Ты в квадратичную теорию веришь? - Этого
следовало ожидать. Как с утра не заладится, так весь день к черту.
Лукомский любил заранее составить расписание рабочего дня и чувствовал
себя здоровым, только если события развивались в точности по намеченному
сценарию. Сегодняшний план предназначал часы до обеда для работы над
формулой, задуманной еще на прошлой неделе. Но в дверях института его
перехватил кипящий страстью коллега по теоротделу Плашкин. А Плашкин - это
надолго. Истина, известная любому, кто проработал в Институте межпланетных
связей хотя бы три дня.
- Дело не только в теории, - продолжал между тем нашептывать Плашкин. -
Филимонов решил его свалить. Но совет что скажет? Потому я и спрашиваю:
какова твоя позиция? Когда большие силы упрутся друг в друга, все может
зависеть от малых, даже от нас с тобой. Бурцева в самом доле пора валить.
У нас в месткоме все так считают. Квадратичная устарела. С другой стороны,
Филимонов может и не одолеть...
Лукомский перестал его слушать и с тоской задумался о том, что придется
махнуть рукой на усталость - заняться хлопотами об отдельной лаборатории.
Ему казалось: чем важнее должность, тем меньше людей имеет дерзость
покушаться на задуманный тобою распорядок дня. О, будь он начальником
лаборатории, разве посмел бы Плашкин изводить его своей болтовней? А если
бы и посмел, то как легко было бы, бросив на бегу "извини, у меня
совещание", скрыться в свой кабинет.
Квадратичной назвали теорию, согласно которой вероятность встретить в
космосе обитаемые миры зависит от плотности звездного вещества в
Галактике, от ее формы и возраста. Выражалось все это лаконичной, изящной
математической формулой. Директор института профессор Бурцев придумал ее
тридцать с лишним лет назад, добился, чтобы выстроили это громадное,
вызывающее у всех зависть здание, и вот теперь, как говаривал в кругу
единомышленников его заместитель Филимонов, приближался час расплаты.
Радиотелескопы прощупали все, что сияло, светило или мерцало на расстоянии
тысяч и миллионов св
