Попов Михаил - Чуб
Михаил ПОПОВ
ЧУБ
Научились у нас готовить шашлыки. Пять больших сочных кубиков свинины,
политых томатным соусом и присыпанных зеленым луком. Соленый помидорчик,
кусочек хлеба. Чего не хватает? Правильно, пива! Я взял бутылку "Клинского".
Весна. Рынок возле метро. Солнце, небо синее, облака охотно отражаются в
грязных лужах. В торговых рядах хрипит "Комбат".
Хорошо!
Грязная местная собака осторожно обнюхала мое колено. Посмотрела в глаза.
Нет, дорогая, все сам, и мясо, и пивко.
Я взял ломкую пластмассовую вилку, пощекотал первый кусочек мяса, втянул
носом запах. И тут на мой стол упала тень. Я скосил взгляд - два мента.
С автоматами. Морды мрачные.
- Распиваем?
- Да я покушать...
- Документы.
Я похлопал себя ладонями по карманам, хотя отлично знал, что никаких
документов у меня с собою нет. Вышел ведь за картошкой, а не в загранплавание.
- Пройдемте!
Спорить бесполезно. Даже если ты не виноват перед законом, то виноват
перед милицией. Тем более парни при автоматах. Но я все же попытался отыскать
какие-то аргументы в пользу того, чтобы остаться при своем пиве. Обшарпанный
ствол одного из автоматов коротко и больно уткнулся мне в ребро.
- Не задерживайте!
И я не стал задерживать. Бросил только взгляд глубокого сожаления в
сторону своего шашлычка. Видимо, для того чтобы меня не мучили мысли о его
дальнейшей судьбе, один из ментов, добрый, который не тыкал в меня автоматом,
спихнул мясо под ногу стола. Моя знакомая собака, ничуть не удивившись подарку
судьбы, начала слизывать кетчуп со свинины.
Посадили меня в тряский "уазик" и повезли. Когда мы миновали хорошо
знакомый поворот к отделению милиции, в глубине моего возмущенного недоумения
зародилось новое чувство. Я понял, что дело обстоит хуже, чем можно было
предположить вначале. Я припал к зарешеченному окошку. "Уазик" трясся в
сторону центра. Та-а-к. Я нервно повернулся к старшему милиционеру, и в тот
самый момент, когда я собрался открыть рот, его мне одним профессиональным
движением заклеили липкой лентой. Вдобавок ко всему на руках защелкнулись
наручники.
Конечно, я затрясся, яростно загундосил, стал возмущенно выпучивать глаза.
Мол, ошибка, страшная ошибка здесь! И тут по мозгу полоснуло чем-то черным:
Чечня! Мама родная! До чего дошло! Переодеваются ментами и ловят прямо в
Москве! Но я же не банкир, не генерал. Простой работяга. Что с меня взять,
кроме квартиры, да и та на тещу записана. Дача-сараюшка на шести сотках.
Ничего больше нет. Они заставят Валю продать квартиру, и она с двумя
маленькими детьми... Я свирепо дернулся, но почувствовал, что делаю это зря.
Меня держали лапы-капканы.
"Уазик" выскочил на Садовое кольцо и покатил к Курскому вокзалу. Сердце у
меня упало и запрыгало на ледяном полу. Вокзал? Значит, точно - Чечня! Сейчас
впихнут в ящик под лавку, через сутки в Грозном, потом горы, отары... Может
быть, на всю жизнь. Валька ведь откажется продавать квартиру. Она будет даже
рада от меня, дурака, избавиться.
Не доезжая до площади Курского вокзала, мы свернули в переулок.
Все правильно. Не потащат же они человека с заклеенным ртом прямо через
здание вокзала. Подвезут к какому-нибудь заднему входу... Господи! Ну почему
я?! Мало ли у нас людей с большими деньгами. Если разобраться, я не такой уж
враг чеченского народа. В душе я даже слегка осуждал, когда бомбили эти,
Семашки.
Остановились мы, как я и предполагал, в полутемной подворотне возле
укромной двери. Она распахнулась на мгновение, и я влетел туда на руках моих
