Библиотека в кармане -русские авторы

         

Приставкин Анатолий - Кукушата, Или Жалобная Песнь Для Успокоения Сердца


Анатолий Игнатьевич Приставкин
КУКУШАТА
ИЛИ
ЖАЛОБНАЯ ПЕСНЬ ДЛЯ УСПОКОЕНИЯ СЕРДЦА
Повесть
1
Ночь, как деготь. В сарае темно, и за сараем темно. И темно, и промозгло.
Сидим, "дрожжи продаем". Околели, в общем. Значит, скоро утро: под утро всегда
холодает.
А про деготь я вспомнил не случайно, вчера, как в сарай залетели, на него
наткнулись, в бочке, в углу. На него и на телегу без одного колеса. А как
стали замерзать, возникла шальная мысль: не поджечь ли нам эти деготь и
телегу, да и сарай заодно, чтобы напоследок погреться!
Взвейтесь кострами, синие ночи!
Вот именно, кострами, как у этих, у артековцев в кино. Прощальный сбор в
конце лета, огонь до неба и счастливые, озаренные пламенем лица.
Взвейтесь кострами.
и т. д.
У нас тоже был прощальный! Жаль, что сами сгорим. Да кому жаль-то? Самим
себя, и то не очень. Не велика, как говорят, потеря. Может, какая сердобольная
старуха из голятвинских поселковых, завидев пламя, и перекрестится: мол,
отмучились, окаянные, прости им, Боже, их согрешения! А остальные еще с
облегчением вздохнут: издохли ироды, туда им и дорога! Жили, небо коптили, как
паразиты, так и сдохли не лучше! Тьфу! Тьфу! Тьфу! Не мой глаз!
А вот и не сдохли еще!
Не сдохли, слышите вы - отцы, матеря, братья, сестры, дорогие папаши и
мамаши! Потерпите уж малость, простите великодушно, коли не сразу сгорим.
Легавые, что обложили с вечера этот дырявый сараюшко, очень даже крепко
берегут нас для вашего же спокойствия. Чтобы спали и не знали ничего, как вы
до сих пор с закрытыми глазами да заткнутыми ушами рядом с нами жили. Еще одну
ночку переживете, надеюсь. Пока нас менты не схватят. Пока не "обезопасят",
так что ли выражаются!
А не схватили до поры, уж извините, потому, что свои драгоценные жизненки,
спасенные неизвестной ценой от фронта, для своего и для нашего общего светлого
будущего берегут.
У нас, как вы догадываетесь, никакого светлого будущего нет. Мы оторвы,
отбросы общества, его дерьмо, экскремент, по-научному. А по-нашенски - говно.
Нас пора бы давно на помойку, да только сейчас по-настоящему хватились, когда
от нас, как выражаются, вонять стало.
От клопов воняет, когда их давят.
Хотели они нас вчера придавить, да мы им хрен в зубы показали. А как они
вытащили свой жестяной рупор, именуемый матюгальником, и начали в него
кричать: чтобы мы не валяли дурака, а выходили бы по одному, а они обещают нас
не бить и ничего плохого нам не делать, так мы, чтобы они берегли внутри себя
свой пердучий пар и зазря его не расходовали, пальнули в них из ружья. Тут они
и заткнулись. Как пилюлю проглотили. Хоть дробь наша до них, ясно, не достала.
Теперь молчат. Ждут рассвета, а может, и помощи какой-нибудь. Они же у нас
храбрецы! Когда злые бывают, то семь мух убивают! А на пацанов, вооруженных
одной берданкой, идти и рисковать у них запала нет. Тем более, они не знают,
сколько нас и чем мы на самом деле вооружены.
Вообще говоря, я сам не знаю, сколько нас после всей этой заварушки
осталось. Пятеро. А может, шестеро. Или семеро...
Теперь сидим и кукуем в нашей клетке. Поскольку мы все Кукушата. Так нас в
нашем "спеце" зовут. И никакой это не символ, а фамилия такая. Причем у всех
такая одинаковая фамилия: Кукушкины.
Я гляжу наружу, но слышу, как от противоположной стены ухает от кашля
Шахтер, отхаркивает свою шахтерскую мокроту. Он сторожит свою сторону и
мучается без курева. Ему тринадцать, он чуть старше остальных, и уже дважды
удирал из "спеца", и даже поработал полгода на шах





Содержание раздела