Библиотека в кармане -русские авторы

         

Пушкин Александр Сергеевич - Рославлев


А.С. Пушкин
Полное собрание сочинений с критикой
РОСЛАВЛЕВ
Читая "Рославлева", с изумлением увидела я, что завязка его основана на
истинном происшедствии, слишком для меня известном. Некогда я была другом
несчастной женщины, выбранной г. Загоскиным в героини его повести. Он вновь
обратил внимание публики на происшедствие забытое, разбудил чувства
негодования, усыпленные временем, и возмутил спокойствие могилы. Я буду
защитницею тени, - и читатель извинит слабость пера моего, уважив сердечные
мои побуждения. Буду принуждена много говорить о самой себе, потому что
судьба моя долго была связана с участью бедной моей подруги.
Меня вывезли в свет зимою 1811 года. Не стану описывать первых моих
впечатлений. Легко можно себе вообразить, что должна была чувствовать
шестнадцатилетняя девушка, променяв антресоли и учителей на беспрерывные
балы. Я предавалась вихрю веселия со всею живостию моих лет, и еще не
размышляла... Жаль: тогдашнее время стоило наблюдения.
Между девицами, выехавшими вместе со мною, отличалась княжна** (г.
Загоскин назвал ее Полиною, оставлю ей это имя). Мы скоро подружились вот
по какому случаю. Брат мой, двадцати-двух-летний малый, принадлежал
сословию тогдашних франтов; он считался в Иностранной Коллегии, и жил в
Москве, танцуя и повесничая. Он влюбился в Полину и упросил меня сблизить
наши домы. Брат был идолом всего нашего семейства, а из меня делал, что
хотел.
Сблизясь с Полиною из угождения к нему, вскоре я искренно к ней
привязалась. В ней было много странного и еще более привлекательного. Я еще
не понимала ее, а уже любила. Нечувствительно я стала смотреть ее глазами и
думать ее мыслями.
Отец Полины был заслуженый человек, т. е. ездил цугом и носил ключ и
звезду, впрочем был ветрен и прост. Мать ее была напротив женщина степенная
и отличалась важностию и здравым смыслом.
Полина являлась везде; она окружена была поклонниками; с нею любезничали,
- но она скучала, и скука придавала ей вид гордости и холодности. Это
чрезвычайно шло к ее греческому лицу и к черным бровям. Я торжествовала,
когда мои сатирические замечания наводили улыбку на это правильное и
скучающее лицо.
Полина чрезвычайно много читала, и без всякого разбора. Ключ от
библиотеки отца ее был у ней. Библиотека большею частию состояла из
сочинений писателей XVIII века. Французская словесность, от Монтескь° до
романов Кребильйона, была ей знакома. Руссо знала она наизусть. В
библиотеке не было ни одной русской книги, кроме сочинений Сумарокова,
которых Полина никогда не раскрывала. Она сказывала мне, что с трудом
разбирала русскую печать, и вероятно ничего по-русски не читала, не
исключая и стишков, поднесенных ей московскими стихотворцами. -
Здесь позволю себе маленькое отступление. Вот уже, слава богу, лет
тридцать как бранят нас бедных за то, что мы по-русски не читаем, и не
умеем (будто бы) изъясняться на отечественном языке. (NB: Автору "Юрия
Милославского" грех повторять пошлые обвинения. Мы все прочли его и,
кажется, одной из нас обязан он и переводом своего романа на французской
язык.) Дело в том, что мы и рады бы читать по-русски; но словесность наша,
кажется, не старее Ломоносова и чрезвычайно еще ограничена. Она, конечно,
представляет нам несколько отличных поэтов, но нельзя же ото всех читателей
требовать исключительной охоты к стихам. В прозе имеем мы только "Историю
Карамзина"; первые два или три романа появились два или три года назад:
между тем как во Франции, Англии и Германии книги одна др





Содержание раздела