Библиотека в кармане -русские авторы

         

Ракитина Катерина - Радуга (Птицы В Пыльных Облаках)


Катерина Ракитина
Радуга
Птицы в пыльных облаках
1.
Высокий худой юноша шел по улице и заглядывал в лица всех проходивших мимо
женщин. Он понимал, что это глупо, наивно и даже опасно, но ничего не мог с
собой поделать. Ленивый летний ветерок ерошил юноше волосы, трепал полы
потертой горчишной куртки и заставлял то и дело придерживать длинный узкий и
легкий меч, болтающийся у бедра.
Женщины, на которых засматривался Сашка, угрюмо косились, тупились или
хихикали, их спутники, большей частью простолюдины-мастеровые, вмешиваться
опасались: ну попялится дворянчик-студиозус, с бабы не убудет.
Улица вилась прихотливо, изгибалась, как ленивая пестрая шелта, вылинявшая
от жары до пепельной серости, казалось, тусклой пылью пропитался сам воздух, и
ни ветер, ни блеклая зелень деревьев, ни волчий глазок солнца не могли ничего
изменить. Сашке вдруг померещилось, что улицу тряхнуло, и эта женщина взялась
из ниоткуда, из ослепившего на мгновение морока. Юноша потряс головой. Женщина
не исчезла. Осторожно, будто танцуя, ступала по колкому выщербленному
булыжнику мостовой, неся высокую корзину с бельем, кренясь от ее тяжести,
отчего мелким потом было забрызгано бледное лицо. Серое дерюжное платье,
собранное в талии, било по коленям. Волосы были скручены в тугой узел на
темени, как носят вдовы, и только одна мягкая прядка выбилась и тусклым
золотом осенила висок. Сашка заглянул в ее глаза цвета лилового моря, и что-то
тупо толкнулось в сердце, и сразу стало понятно: вот, нашел.
Он заступил прачке дорогу. И почувствовал свежий запах белья из ее
корзины, запах реки, стрелолистов, тоненькое пение стрекозиных крыльев,
желтизну болотного лотоса... словно стянули тонкую ткань, покрывавшую глаза.
Тончайшую, как паутина, но - искажающую. Это тоже была примета, только так и
могло быть рядом с ней - для всех, даже для Пыльных стражей. И в этот миг он
растерялся и совсем по-детски залепетал, что желает оказать помощь благородной
госпоже.
Прачка опустила корзину и вытерла пот со лба. Бисеринки перестали
блестеть. Глаза сделались темными, напоминая Сашке запах и вкус корицы в
горячем осеннем вине.
- О-ой, спасибо.
Он узнал и эту плавную мягкость речи, отчего еще больше обрадовался и
смутился и не представлял, что сказать. Но она уже подхватила свою корзину:
эту сырую духовитую тяжесть, - и решительно кивнула:
- Пошли.
Сашка все же сделал робкую попытку отобрать белье, но только покачнулся от
тяжести и обжегся шепотом:
- Это не так истолкуют.
Да плевал он, как истолкуют! Но он боялся за нее и потому подчинился.
Она привела Сашку к большому серому дому, пришлось взбираться по щелястой
лестнице высоко-высоко, на самый чердак, и только там она опустила корзину и
перевела дыхание, и в пыльном луче солнца из незастекленного окна Сашка
увидел, какая она бледная, и некстати вспомнил о том, что когда-то у нее было
больное сердце.
На чердаке было пусто, только под затянутыми паутиной стропилами у
дымохода стоял длинный ларь, старательно застеленный рядном, и висело
бронзовое с завитушками зеркало.
Женщина смущенно улыбнулась.
И тогда Сашка упал на колени, прижимаясь лицом к застиранному, пахнущему
щелоком и травой подолу, и простонал почти:
- Государыня! Мама! Мамочка...
Слова изливались, как кровь, потоком, хлябями, невнятицей звуков,
проглоченных перекатами и слезами.
- Я искал... я увезу... понимаешь. На море, к югу. Я все-все сделаю. Мы
все сделаем...
На какой-то миг он утратил разум, он не понимал, что говорит, и





Содержание раздела