Расул-заде Натиг - Предчуствие
Натиг Расул-заде
ПРЕДЧУВСТВИЕ
С вечера охватило его смутное предчувствие беды, ночью оно развилось в
столь же расплывчатых снах, в которых он, несмотря на свои сорок лет, парил
над городом, впрочем, это трудно было бы назвать парением: он медленно, низко
летел вдоль улиц (видимо, в сорок лет испытывают земное притяжение гораздо
сильнее, чем в двадцать); таким образом, он летел, а какая-то женщина в
совершенно невозможных, незапоминающихся серых одеждах бежала за ним и
старалась поймать его, хотя и делала вид, что не он ей нужен; но он-то твердо
знал, что именно его она хочет поймать, а поймает и тогда - конец ему. И он
изо всех сил старался повыше взлететь, но ему это плохо удавалось, и летел он
почти постоянно в поле доступности преследующей его, и стоило ей догадаться и
хорошенько подпрыгнуть... Он несколько раз просыпался среди ночи с сильно
бьющимся сердцем, потными руками и затылком, переворачивал подушку и
прижимался щекой к прохладной ее стороне, в надежде отогнать навязчивый
кошмар, но стоило заснуть, как снова затаившееся, грозное, смутное,
притворяющееся неопасным и оттого опасное вдвойне, что облекалось во сне в
образ пожилой седой женщины, начинало преследовать его, методично,
старательно, будто выполняло важную работу... Утром, бреясь перед зеркалом, он
вспомнил свой повторявшийся, назойливый сон, но было уже позднее утро,
неожиданное, не по-осеннему яркое солнце било в окно, и он теперь не мог
воспринимать снившееся так, как воспринимал его ночью. И тут вновь нахлынуло,
но уже гораздо сильнее и четче, предчувствие, что случится сегодня что-то
нехорошее; он даже подумал было, может, вовсе не выходить из дому, но потом
махнул рукой: ерунда какая... И шагая на работу, он все не мог избавиться от
нехорошего предчувствия... Но, по всей видимости, как часто со снами бывает,
обернулось его дурное предчувствие своей прямой противоположностью. Так он
подумал, когда на пустынной улочке обнаружил чуть ли не под ногами у себя
роскошный, новенький бумажник, один вид которого красноречиво говорил, что
столь нарядное вместилище не должно и не может быть пустым. Он поднял
бумажник, при этом в голове у него запрыгали слова из глупенькой песенки: "Это
кто такой везучий кошелек сейчас найдет?", суетливо раскрыл бумажник,
убедился, что внутри него что-то имеется, торопливо сунул бумажник в карман, и
поспешно завернул за угол улочки, которая так до последнего мига и осталась
пустынной, словно подыгрывая его везению. От растерянности он даже невольно
поменял обычный маршрут, каким ежедневно ходил на работу. Оставив великолепную
улочку далеко позади, он внезапно стал посреди тротуара, будто пронзенный
неожиданной мыслью, глянул на небо с низкими осенними тучами, хмурое небо
хорошо знакомого города и тут вспомнил свой сон. Женщина во сне время от
времени спокойным шепотом приговаривала, даже не глядя на него, уверенная, что
он прислушивается и все отлично слышит: "Никуда ты от меня не денешься", и это
было страшно среди ночи, во сне он понимал, что обречен, и его желание
спастись, взлететь повыше, над крышами домов, стать вне досягаемости страшной
женщины - пустая трата сил, последних сил, и надо покориться, перестать
сопротивляться (слабость по всему телу, ноги делаются ватными), отдаться во
власть этой упорно преследующей его женщины... Он машинально полез в карман,
вытащил бумажник. Вновь ненадолго сквозь тучи проглянуло и ярко вспыхнуло
неосеннее солнце, полоснув его по глазам. Он невольно зажмур
