Розанов В В - С Печальным Праздником
В.В.Розанов
С ПЕЧАЛЬНЫМ ПРАЗДНИКОМ
Утописты-мечтатели, понятия не имеющие и никогда не имевшие о русском
народе, вообразили, что за одно послушание золотых речей их народ этот
отдаст и красное яичко в Христово Воскресение, и братское целование при
встрече друг с другом - даже отдаленно знающих один другого людей, - и всю
великую обрядность и наряд церковный и народный.
Народ послушался было их на несколько месяцев, но уже теперь испытывает в
тяжелых вздыханиях, что значит променять родную историю, скованную в груди
этого самого народа, на клубную болтовню разных заезжих людей и туземных
господ, подражающих этим заезжим людям.
Прошло всего 14 месяцев, и Россия испытала такой погром и разгром самое
себя, перед которым бледнеют все бедствия вынесенные нами в нашей
многотрудной и терпеливой истории.
Воистину нет сил более терпеть и переносить. Ни татарское жестокое
нашествие, ни вхождение в Россию Наполеона, ни Крым и Севастополь, ни
половцы и печенеги не вносили в Россию и малой доли того крушения сил ея,
какое внесли эти всего 14 месяцев. Буквально, мы стоим как бы при начале
русской истории, буквально - русская история как бы еще и не начиналась.
Приходится опять заводить все сначала, приходится тысячелетнего старца
сажать за азбуку, как младенца, и выучивать первым складам политической
азбуки.
Ни о каком красном звоне, ни о каком воскресном событии не может идти речи
в теперешнем населении России, которое забыло свою историю и веру, им же
самим, этим населением, взращенную,- им же самим, этим населением,
возделанную.
Виноградарь сам вырвал лозу, им когда-то посаженную, и пахарь затоптал
поле, им вспаханное. Все это - под трезвон разглагольствований, в которых
была бездна злобы и не было никакого смысла. Кому-то понадобилось возбудить
эту злобу,- кому-то понадобилось затемнить этот смысл.
Понадобилось призвать русских людей друг на друга, возбудить сословную или
так называемую "классовую рознь", хотя с чужого голоса русские люди впервые
выучились или, вернее, начали выучиваться произносить слово "класс". Как
будто князья русские не на тех же ворогов вели Русь, на которых шли и
простые ратники, вчерашние хлеборобы; как будто вообще "езда" не состоит из
ямщика, коней и саней...
Но кому-то понадобилось распрячь русские сани, и кто-то устремил коня на
ямщика, с криком - "затопчи его", ямщика на лошадь, со словами "захлещи
ее", и поставил в сарай сани, сделав невозможною "езду".
Кому-то понадобилось приостановить русское движение, кто-то явно испугался
его и начал нашептывать ядовитые шепоты о классовой розни. Кто-то давно
начал мутить и возмущать Русь. Не "классовые интересы" занимали этого врага
Руси. Ему нужно было ослабить всю Русь.
И вот Русь повалилась и развалилась, как глина в мокрую погоду.
Еще вернее будет сравнение, если мы скажем, что она развалилась под идущим
железнодорожным поездом.
Со временем история разберет и укажет здесь виновных. Хотя и теперь уже
очевидно, что в Государственной Думе четырех созывов не было с самого же
начала ровно ничего государственного', у ней не было самой заботы о
Государственном и Государевом деле, и она только как кокотка придумывала
себе разные названия или прозвища, вроде "Думы народного гнева", и тому
подобное. Никогда, ни разу в Думе не проявилось ни единства, ни творчества,
ни одушевления. Она всегда была бесталанною и безгосударственною Думою.
Сам высокий титул: "Думы" - к ней вовсе не шел и ею вовсе не оправдывался.
Ибо в ней было что уго
