Романовский Владимир - Проект Века
Владимир Романовский
ПРОЕКТ ВЕКА
Рассказ.
Вместе с осенью в Петербург ворвался холодный, пропитанный балтийской
сыростью норд-вест.
Рей Старк, передергиваясь в своем легком плаще от зябкой дрожи, стоял
у арки Московского вокзала и удивлялся, как быстро отреагировал на непогоду
народ. Еще вчера людской поток с Невского проспекта в пестрых летних
одеждах переливался, будто калейдоскоп. Теперь он потемнел от кожанных
курток и черных суконных кепок - немудренных, напоминающих униформу
одеяниях, доставленных для простого люда с евразийских рынков неутомимыми
российскими челноками. Сам он не любил выделяться из толпы, это всегда
осложняло работу, но сейчас вдруг подумал, что ни за что бы не напялил на
себя эту кепку с нелепым черным отворотом. Однородная, мрачноватая в
наступающих сумерках фуражечная река, подумал Старк, грустное зрелище,
особенно на фоне петербургских дворцов. А может быть, у него начиналась
хандра - обычная сезонная лапландская тоска, вызванная осенним ненастьем и
ощущением одиночества, особенно заметным рядом с устремленной куда - то
монолитной толпой...
"Красная стрела" отходила ровно в 23 часа пятьдесят девять минут.
Именно так и ни минутой позже. Когда-то он удивлялся этой странной для
русских точности, но потом ему разъяснили: недостающая минута позволяет
получать командировочные за все предыдущие сутки. Тогда это было выгодно
всем, особенно начальникам, а потому прижилось и укоренилось. Но почему это
осталось до сего времени, он взять в толк не мог - фирмы стали частными,
оплата теперь шла не из государственного, а из собственного кармана...
Видно, россияне консервативны только в жульничестве, решил Старк.
Он посмотрел на часы: до отхода поезда оставалось три с половиной часа
- потерянное время, особенно при такой погоде и отвратительном настроении.
Графинчик хорошей водки, сочный ростбиф, кофе и сигарета - вот что ему
сейчас было нужно. Посидеть одному и подумать. В Москве его ждет шеф,
прикатил из Парижа - сухой ничего не забывающий Джон Ридж, помесь
компьютера с коммивояжером. Он вперит в Старка холодный немигающий взгляд и
начнет незримо заносить в память каждое его слово, вместе с интонациями. А
потом, в течение часа или двух станет вещать, порхая по темам и меняя
направление мыслей, так круто, что придется постоянно напрягаться, чтобы
улавливать в этом хаосе общий ход рассуждения.
Старк пересек зал ожидания и направился в ресторан. Отыскав уединенное
место у окна, поманил пальцем метрдотеля. Молодой парень, самоуверенный,
крепкий и трезвый, как нью - йоркский полисмен, и почти в такой же
темно-синей форме, только без оружия, подошел и слегка наклонил коротко
остриженную голову:
- Я вас слушаю...
- Шеф, я жду трех приятелей, мы поужинаем... Пусть этот столик будет
за мной, хорошо? - Старк говорил без малейшего акцента, быстро и уверенно.
Он никого не ждал, просто хотелось остаться одному, бывает такое в чужой
стране. Чтобы окончательно закрепить за собой приглянувшийся столик,
протянул метрдотелю 50 - долларовую купюру.
- Спасибо, не надо. Ресторан и так полупустой...Но предупреждаю: если
будет наплыв, кого-нибудь к вам подсажу, предупредил метрдотель.
Через несколько минут явился официант, одетый не так официально и,
хотя и был навеселе, быстро и толково накрыл стол.
Оставшись один, Старк смешал в фужере водку с тоником и залпом выпил.
За окном вспыхнули фонари. Он вспомнил последнюю встречу с шефом в
"Интернационале". В полутьме - верхний свет был потушен -
