Саломатов Андрей - Мыс Дохлой Собаки
А.Саломатов
МЫС ДОХЛОЙ СОБАКИ
рассказ
Над домами, за грязными октябрьскими тучами проревел реактивный
самолет, и по оконным стеклам близлежащих домов пробежала дрожь. В
некоторых квартирах со стен и потолков осыпалась штукатурка, с крыши
свалился рулон рубероида и чуть не убил пробегавшую мимо кошку, восемь
скаутов у памятника великому кормчему механически подняли руки в салюте и,
проводив железную птицу мира, так же опустили их. С востока на город катило
утро, тысячи репродукторов на фонарных столбах приветствовали сонных
граждан "Маршем погибших партизан", а те, людоедски зевали и стройными
колоннами, трусцой разбегались по своим работам.
Нечайкин вышел из дома на улицу, постоял под козырьком, постукивая
томиком Пушкина по бедру, затем сунул книгу в карман сильно поношенного
пальто и оглядел двор. Рядом с помойкой, которая давно разрослась до
размеров свалки, на корточках сидели два малыша и сосредоточенно ковырялись
веточками во вчерашних отбросах. Иногда кто-нибудь из них вытягивал из кучи
яркую бумажку или тряпочку, после чего находку долго рассматривали,
обстоятельно обсуждали все её достоинства и недостатки и только потом
выбрасывали или отправляли в карман.
По мусорным барханам лениво расхаживали жирные, как индейки, голуби и
вороны с мутными сытыми глазами. Как и дети, они искали здесь не
пропитания, а развлечений и общения с соплеменниками. Птицы бестолково
бродили пьяные от сладкого помойного духа, изредка переговаривались между
собой короткими птичьими фразами и иногда вытягивали шеи, как бы желая
посмотреть, далеко ли тянется эта благословенная помойная целина.
Глядя на жирных голубей, Нечайкин с удовольствием подумал, что чем
больше этих птиц будет бродить по помойкам, тем больше на Земле будет мира.
Нечайкин люто ненавидел всякого рода милитаристов и в душе очень переживал
за народы тех стран, где, судя по газетным сообщения, вовсю бесчинствовали
фашисты. И если бы ему предложили пожертвовать своей жизнью ради всеобщего
мира на планете, он не задумываясь отдал бы её, да ещё прибавил бы к ней
несколько жизней своих соседей по квартире и сослуживцев.
Солнце на горизонте на секунду выглянуло из-за туч и будто испугавшись
открывшегося вида, тут же скрылось. "Бля", - подумал Нечайкин, вытащил из
кармана пачку Дымка, негнущимися пальцами вытянул из неё окурок и с
удовольствием закурил.
Обогнув помойку, Нечайкин вышел в переулок и вскоре уткнулся в
гигантскую шоколадную лужу, которая делала этот довольно значительный
отрезок переулка похожим на венецианский канал. Разница была лишь в том,
что вместо гондолы посреди лужи уже две недели плавала большая дохлая
собака с лысым раздувшимся животом. Мальчишки с криками кидали в неё камни,
и те отскакивали от тугого брюха в разные стороны, а собаку крутило между
высоких облупившихся стен словно в водовороте.
Вспомнив, как когда-то сам он вот так же постигал основы навигации и
баллистики, Нечайкин ностальгически вздохнул, помахал окурком перед носом у
ближайшего мальчишки и дружелюбно спросил:
- Мальчик, хочешь докурить?
- Не могу, - ответил мальчуган. - Мамка из окна увидит. Ругаться
будет.
- А почему это твоя мамка на работу не ходит? - удивился Нечайкин.
- Она на сегодня больничный взяла, - ответил мальчишка. - У неё на
нервной почве выпадение кишки произошло и вестибулярный аппарат барахлит.
- Ну как хочешь, - проговорил Нечайкин и подумал, что наверное
когда-нибудь этот маленький оболтус вырастет и станет, например,
бульдозерист
