Самсонов Юрий Степанович - Глагол Времен
ЮРИЙ САМСОНОВ
ГЛАГОЛ ВРЕМЕН
ВОЛШЕБНАЯ ЛАМПА
Из Эдема выходила река для орошения рая я потом разделялась на четыре
реки. Имя одной Фисон, она обтекает всю землю Хавила, ту, где золото, и
золото той реки хорошее, там бдолах и камень оникс. Имя второй реки Тихон,
она обтекает всю землю Куш. Имя третьей реки Хиддекель, она протекает пред
Ассириею. Четвертая река Евфрат.
Книга Бытия
- О сынок, вот он твой светильник, но только разве ты продашь его
таким грязным? Если я тебе его ототру и начищу...
- О владыка лампы! Если тебе угодно, чтобы я разрушил город или
построил дворец...
Тысяча и одна
Мировая пресса обошла молчанием факт его прибытия в Багдад, население
встретило прохладно: ни почетного караула, ни халифа с визирями, ни рабов с
паланкином - только ишачок, запряженный в арбу, ждал гостя. В допотопном
скрежещущем экипаже (проектным образцом коему, вероятно, служил скелет
кита), восседая на зыблющейся пирамиде из собственных чемоданов, Вильгельм
Кениг проследовал в караван-сарай, где клопы, скорпионы и иная экзотическая
живность уже затачивала жала в предвкушении голубой крови. Ибо "кениг"
означает "король".
А велико ли удовольствие эдак именоваться, тем пуще во времена, когда
солоно достается и природным-то венценосцам! Да вдобавок Вильгельмом! Твой
свергнутый с престола тезка - император германский и король прусский,
"кайзер унд кениг", нюхает себе в Утрехте самолично выращенные тюльпаны, ты
же в Хильдесхайме отдуваешься за двоих, это тебя то и дело хлопают по плечу,
"Виват, Вилли! Как погодка в Голландии? Ваше величество к нам нелегально?
Ха-ха, давайте устроим процесс хоть над ним!" Обрадуешься и скорпиону за то,
что он не шутит по-немецки.
Однако повторю мудрые чьи-то слова: для того, кто умеет видеть,
совпадения носят светящиеся одежды.
Вильгельм Кениг не вовсе безвестен. Например, в книге Л. Повеля и Ж.
Бержье "Утро магов" сказано, что это был немецкий инженер, приехавший в
Багдад для строительства канализационной сети. Другие говорят другое, но
давайте покамест держаться этой забавной версии, которая, возможно,
правдивее прочих.
Кениг, как и все, изучал Багдад в детстве по сказкам Шахеризады,
готовясь к поездке, проштудировал много томов, выяснил, что со дней Гаруна
город успел хватить лиха: до него доскакали монголы, его дважды штурмовал и
разрушал Тамерлан, следом явились турки, за турками персы, затем снова
турки- и почти на три века былая столица сделалась захудалым провинциальным
поселением на окраине Оттоманской империи.
Он знал, что не смог бы встретить в Багдаде халифа ни при каких
обстоятельствах: халифами числились турецкие султаны, но их империя рухнула,
грозный Абдул-Гамид окончил дни свои в стамбульской каталажке, а спустя два
года после этого, т. е. в позапрошлом 1924 году, турки вообще упразднили
халифат, оставив место монархам, сералям и визирям только на оперной сцене.
Багдад опять был столицей, желал выглядеть по столичному, вот Кениг и
приехал, чтобы познакомить туземцев с унитазом и другими достижениями
цивилизованной Европы.
От славного прошлого город сохранил, можно считать, одно название. Не
мудрено - после стольких бедствий! Однако, вглядываясь во тьму веков
трезвым взором специалиста, Кениг, наверное, усмехался детской своей
доверчивости: ведь этот древний, этот сказочный, этот блистательный Багдад
на деле-то не мог быть ничем иным, как антисанитарным скопищем людей,
верблюдов, насекомых. Азия! Дикость!
Но Багдад есть Багдад, и в свободное время сол
