Свержин Владимир - Нии Экспериментальной Истории 07
ВЛАДИМИР СВЕРЖИН
ЧЕГО СТОИТ ПАРИЖ?
Перед вами — очередное дело «лихой парочки» из Института
Экспериментальной Истории — отчаянного Вальдара Камдила и его закадычного друга по прозвищу Лис. Дело о Варфоломеевской ночи, в которую почему-то ВСЕ ПОШЛО НАПЕРЕКОСЯК!
Париж — в руках католиков, но Лувр — захвачен ГУГЕНОТАМИ!..
Герцог Гиз — притом небезосновательно! — вот-вот узурпирует корону Франции!..
Загримированный под Генриха Наваррского Камдил должен спасти из плена НАСТОЯЩЕГО Генриха, но... будущий великий король бесследно ИСЧЕЗ!
И это — только начало.
НАСТОЯЩИЕ ТРУДНОСТИ — еще впереди!..
Любой государь, а особенно только что
пришедший к власти, не может подчиняться
правилам и условностям, из-за которых люди
слывут добрыми, ведь, чтобы сохранить свое
государство, он все время должен идти против
своего слова, против человечности, против
религии.
Макиавели. Государь, глава XVIII
ПРОЛОГ
Даже если у вас в самом деле паранойя —
это еще не означает, что за вами не следят.
Нат Пинкертон
Первая страдающая бессонницей птаха прочистила горло, собираясь огласить ночной воздух радостной трелью, а у зарешеченного лаза, надежно укрытого кустами черемухи, все еще никого не было видно. Я старался не волноваться, отгоняя лезущие в голову опасения, мыслями о том, что, того и гляди, выпадет роса, а стало быть, снова придется отдавать кирасу и шлем оруженосцу, чтобы он вычистил их до блеска. Чуть забудешься — и ржавые пятна на броне обеспечены.
«Господи, ну что же Лис так тянет?! Ведь все рассчитано буквально по минутам! Дотянем до рассвета — и, почитай, целый день придется прятаться по окрестным буеракам и чащобам.
А англичане, между прочим, хватятся обязательно, Уж мне ли не знать! А облавы мои соотечественники устраивать умеют — с самого детства практикуются...» При невольном упоминании прозвища своего напарника я непроизвольно вздрогнул и, не в силах больше ждать вестей от него, активизировал связь.
— «Джокер-1 вызывает Джокера-2. Лис, у тебя все в порядке?»
— «Ой, капитан, та шо тут подеется! Стража дрыхнет, как нарисованная. Надеюсь, я с опиумом не переборщил.
Давно бы уже был на месте, ежели б тетка не корячилась».
— «Ты это о ком?» — настороженно поинтересовался я.
— «Как это о ком?» — возмутился мой напарник. — «О Деве
Жанне, конечно. Или нас в этой нормандской глуши еще какие-то тетки интересуют?»
У меня похолодело внутри.
— «Что с ней?»
— «Да не бери дурного в голову. Шо с ней станется?! Ну, то есть, конечно, днями обещались сжечь.
А так — жива-здорова, вполне симпатично выглядит».
— «Ты толком говорить можешь?» — возмутился я. — «Сейчас уже светать начнет».
— «Ну, прости, с рассветом даже я ничего поделать не могу,
Посадили бы ее где-нибудь в Магаданском крае — там пожалуйста! Уж ночь так ночь!»
— «Лис!!!»
— «Блин, шо Лис! Наша героиня французского сопротивления ведет себя примерно так же неадекватно, как ты при первой встрече с Пугачевым. Голубая кровь на черепную крышку давит.
Ну, то ли дело нас в школе учили — бедная пастушка из Домреми, зашуганная попами и не осознающая руководящей роли пролетариата в достижении царствия небесного. Надо ж ей было оказаться дочерью Изабо
Баварской и этого, как его...»
— «Луи Орлеанского», — вставил я.
— «Во-во, короче, единоутробной сестрой нашего молодого, ты сам знаешь кого. Теперь мадмуазель утверждает, что дала слово чести и никуда бежать не будет. Пришлось ей тоже чуток нашего волшебного напитка в глотку влить. А посему меня постигла незавидная участь — изобразить из
