Библиотека в кармане -русские авторы

         

Свержин Владимир - Нии Экспериментальной Истории 3


ИНСТИТУТ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ ИСТОРИИ – 3
Владимир СВЕРЖИН
КОЛЕСНИЧИЕ ФОРТУНЫ
Вы - сотрудник Института Экспериментальной Истории. Работка, между прочим, еще та - шататься по параллельным реальностям и восстанавливать нарушенную историческую справедливость!
Ваше задание продолжается. А вы - и уже давно - впали в легкую истерику Потому что очередная невыполнимая - или, по понятиям вашего начальства, вполне выполнимая - миссия помощи плохому монарху, плохому поэту и славнейшему из рыцарей Ричарду Львиное Сердце увязла в некоем немыслимом сказочном болоте.
И что вам весь опыт предыдущей деятельности, коли работать придется черт знает с кем - со злобными (по роду профессии) магами, гнусными (по видовому признаку) драконами и коварными (по закону жанра) эльфами?!
О чем вы думали, господин научный оперативник, когда вступали на славный путь “героев, опоясанных мечами”?!
ПРОЛОГ
Очевидно, они жалкие материалисты,
совершенно неспособные оценить символический смысл сверхчувственных явлений.
Оскар Уайльд
Нет, нет и нет, - устало повторял Отпрыск, вертя в пальцах отточенное гусиное перо. - Сколько раз можно возвращаться к этой теме?
Он положил свою белую холеную руку на бронзовую чернильницу, изображающую нешуточную схватку святого Георгия с небольшим, но довольно упитанным дракончиком, и ничтоже сумняшеся откинул в сторону зерцало честного рыцарства, массирующее спину несчастной рептилии копытами своего коня.
- Мой дорогой, вас, вероятно, ввели в заблуждение, принимая на работу. Я высоко ценю ваше боевое прошлое, однако мы не занимаемся специальными операциями во вкусе Джеймса Бонда.

Мы - институт, и как бы это ни было для вас противно, все здесь происходящее имеет отношение к науке. Спасение же мира, о котором вы изволите говорить, есть не более чем занятная иллюзия, впрочем, полагаю, как и сама опасность, ему угрожающая.
Шеф ткнул пером в разверстое чрево ящера, наполненное чернилами, и изящным росчерком вывел на моем обосновании командировки каллиграфическую надпись:
“Отказать”. Посыпав песком высыхающую “драконью кровь”, он встал из-за стола и, вернув на место бронзового драконоборца, развел руками, словно показывая, какое большое “Отказать!” он имеет в виду.
- Но, монсеньор, - я безнадежно попытался вставить свою реплику, - дело, о котором я говорю, имеет несомненную научную ценность, к тому же, мое слово чести...
- “Слово чести”, насколько я понимаю смысл этого понятия, - перебил меня начальственный вельможа, - прежде всего обязывает не раздавать его направо и налево при первом же удобном случае. А насчет “научной ценности”, о которой вы изволите говорить, - он возложил персты свои на голову святого Георгия и нежно провел ими по начищенному мориону, словно демонстрируя, как, по его мнению, должен выглядеть образцовый подчиненный, - позвольте судить об этом людям, более сведущим, нежели вы.

Вы прекрасно делаете свое дело, мой дорогой, но не стоит отбирать хлеб у разработчиков. Это чужой кусок. И поверьте, он отнюдь не слаще вашего.
Отрешившись, я с явным интересом созерцал всадника, уже который век чесавшего своим грозным копьем за ухом оскаленную в блаженной улыбке драконью морду.
Я помнил этот письменный прибор. По всем каталогам творчества Бенвенуто Челлини этот прибор был изготовлен во время “французского периода” творчества Маэстро и предназначался в подарок августейшему покровителю буйного ваятеля, королю Франциску I. К немалому сожалению апологетов и исследователей творчества Мастера, подарок таинственно исчез, не дойдя





Содержание раздела