Северянин Игорь - Громокипящий Кубок
Игорь Северянин
Громокипящий кубок
Поэзы
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
Ф. Тютчев
1. Автопредисловие
Я - противник автопредисловий: мое дело - петь, дело
критики и публики судить мое пение. Но мне хочется раз
навсегда сказать, что я, очень строго по-своему, отношусь
к своим стихам и печатаю только те поэзы, которые мною не
уничтожены, т. е. жизненны. Работаю над стихом много,
руководствуясь только интуицией; исправлять же старые
стихи, сообразно с совершенствующимся все время вкусом,
нахожу убийственным для них: ясно, в свое время они меня
вполне удовлетворяли, если я тогда же их не сжег.
Заменять же какое-либо неудачное, того периода, выражение
"изыском сего дня" - неправильно: этим умерщвляется то,
сокровенное, в чем зачастую нерв всей поэзы.
Мертворожденное сжигается мною, а если живое иногда и не
совсем прекрасно,- допускаю, даже уродливо,- я не могу
его уничтожить: оно вызвано мною к жизни, оно мне мило,
наконец, оно - мое!
Игорь-Северянин
I. Сирень моей весны
2. Очам твоей души
Очам твоей души - молитвы и печали,
Моя болезнь, мой страх, плач совести моей,
И все, что здесь в конце, и все, что здесь в
начале,-
Очам души твоей...
Очам души твоей - сиренью упоенье
И литургия - гимн жасминовым ночам;
Все - все, что дорого, что будит вдохновенье,-
Души твоей очам!
Твоей души очам - видений страшных клиры...
Казни меня! пытай! замучай! задуши! -
Но ты должна принять!.. И плач, и хохот лиры -
Очам твоей души!..
Мыза Ивановка
1909. Июнь
3. Солнце и море
Море любит солнце, солнце любит море...
Волны заласкают ясное светило
И, любя, утопят, как мечту в амфоре;
А проснешься утром,- солнце засветило!
Солнце оправдает, солнце не осудит,
Любящее море вновь в него поверит...
Это вечно было, это вечно будет,
Только силы солнца море не измерит!
1910. Август
4. Весенний день
Дорогому К. М. Фофанову
Весенний день горяч и золот,-
Весь город солнцем ослеплен!
Я снова - я: я снова молод!
Я снова весел и влюблен!
Душа поет и рвется в поле.
Я всех чужих зову на "ты"...
Какой простор! какая воля!
Какие песни и цветы!
Скорей бы - в бричке по ухабам!
Скорей бы - в юные луга!
Смотреть в лицо румяным бабам!
Как друга, целовать врага!
Шумите, вешние дубравы!
Расти, трава! цвети, сирень!
Виновных нет: все люди правы
В такой благословенный день!
1911. Апрель
5. В грехе - забвенье
Ты - женщина, и этим ты права.
Валерий Брюсов
Вся радость - в прошлом, в таком далеком и
безвозвратном,
А в настоящем - благополучье и безнадежность.
Устало сердце и смутно жаждет, в огне закатном,
Любви и страсти; - его пленяет неосторожность...
Устало сердце от узких рамок благополучья,
Оно в уныньи, оно в оковах, оно в томленьи...
Отчаясь резить, отчаясь верить, в немом
безлучьи,
Оно трепещет такою скорбью, все в гипсе лени...
А жизнь чарует и соблазняет, и переменой
Всего уклада семейных будней влечет куда-то!
В смущеньи сердце: оно боится своей изменой
Благополучье свое нарушить в часы заката.
Ему подвластны и верность другу, и материнство,
Оно боится оставить близких, как жалких сирот...
Но одиноко его биенье, и нет единства...
А жизнь проходит, и склеп холодный, быть может,
вырыт...
О, сердце! сердце! твое спасенье - в твоем
безумьи!
Гореть и биться пока ты можешь,- гори и бейся!
Греши отважней! - пусть добродетель - уделом
мумий:
В грехе - забвенье! а там - хоть пуля, а там -
хоть рельсы!
Ведь ты любимо, больное
