Селезнева Алиса - Дверь Свами
Алиса Селезнёва
ДВЕРЬ СВАМИ
Ковш с ледяной водой стукнулся о зубы, и сразу во рту заломило от ее
пронзительной свежести. Свами сделал три глубоких вдоха, закатил глаза с
голубоватыми белками и выпрямил спину. Пора было делать очередное переселение,
но силы, казалось, были на исходе. Все чувства давно притупились, как и давно
вытеснившее их чувство голода. В животе перестало урчать уже три переселения
назад.
Свами посмотрел на руки. Сухая кожа тускло поблескивала на обтянутых
суставах. "Скоро светиться начну, просветленным стану", - мелькнула мысль и он
усмехнулся. Вернее, ему так показалось. Hа деле губы дрогнули, слегка обнажив
редкие зубы и почти не изменив выражение лица. Он как бы прислушивался к
чему-то, находившемуся глубоко внутри.
Свами сел, поджав ноги, уложил тщательно, по правилам, кисти рук на
коленях, вдохнул и медленно, цедя по капле, начал выпускать воздух. Долго
сосредотачиваться не приходилось. Hеотвязные мысли давно перестали занимать его
ум, а тело не успевало нагрузиться ни пищей, ни чем-либо другим, требовавшим
потом непременного отдыха. "О-о-о-ммм..." - завибрировал на низкой ноте воздух.
Как и мысли перед тем, все ощущения перетекали, казалось, в какую-то дыру,
распахнувшуюся над его макушкой. Он поднял внутренние глаза к давно, еще в
младенчестве заросшему отверстию родничка. Это и был родничток. Родник Жизни. Он
почувствовал, как его сознание медленно перетекает в это отверстие и втягивает
за собой его легкое тело, выворачивая его, как цельносшитый хитон.
Он погрузился в черный мрак, чувствовал, как его толкают то с одной
стороны, то с другой. Он не знал, сколько это длилось - он просто растворился в
этом пространстве, этом времени, слился воедино, не отмечая мгновений, часов,
лет.
Впереди обозначился узкий проход. Его нельзя было увидеть, пощупать,
обойти. Он просто понял в какой-то миг: вот оно, перед ним, и начал втягиваться,
как вода в сточную трубу - с протяжным всхлипом, меняя ежесекундно форму и
поддаваясь очередным метаморфозам.
...Он сидел уже долго, не шевелясь и не открывая глаз. Земля была жестка, а
солнце палило нещадно, ягновенно выпарив из него всю воду, которую он только что
глотал из обложенного камнем родника, в густой зелени среди деревьев с белыми
стволами. Тяжелые веки не хотели подниматься. Он уже давно перестал надеяться. С
тех пор, как он покинул Землю, он не мог найти пути назад. Ему нельзя было
оставаться и приходилось снова отправляться в путь. Он не знал, попадал ли он на
Землю еще хоть раз. Возникающие пейзажи были незнакомы. Hоги тонули то в мягкой
изумрудной зелени, как в последнем переселении, то в желтых, но все равно
незнакомых песках, то в ужасно холодном белом пуху, оставлявшем на босых ногах
мокрые следы. Тело его иссохло, то трескаясь от мороза, то палимое нещадными
белыми, золотыми, желтыми, оранжевыми и красными солнцами. Однажды даже
фиолетовым, отчего непривычно болели глаза. Иногда солнц было несколько, и он
удивленно рассматривал веер своих теней, боясь ступить хотя бы шак. Цвета и
запахи менялись самым неожиданным образом. За сияющими синими равнинами с
арбузным ароматом следовали вдруг зеленые горы, источавшие медовый запах или
бескрайние серые пески, забивавшие пылью легкие. Однажды он попал на скалы густо
молочного цвета, изрезав себе все ноги острыми краями кристаллов. С трудом
примостившись прямо на них, он едва сдерживался от крика и долго не мог
сосредоточиться. После этого ему уже были нестрашны ни лютые морозы,
