Библиотека в кармане -русские авторы

         

Семенов Юлиан Семенович - Кто Дерзнет Сказать, Что Солнце Лживо


Ю.Семенов
"Кто дерзнет сказать, что солнце лживо?"
(Чили, Перу, Курасао)
Заметки
Когда книга уже была в работе, мир узнал о кровавом путче в Чили, об
убийстве президента Сальвадора Альенде, об аресте вождя коммунистов Луиса
Корвалана, о выстрелах, прогремевших в столь далекой, но так полюбившейся нам
стране Латинской Америки. Все те завоевания Народного единства, которые
наполняли гордостью сердца чилийцев, растоптаны военной хунтой. Лучшие сыны
народа томятся в концлагерях, скрываются в горах, пьют горькую чашу эмиграции.
Но то, что было в Чили, никогда не сможет быть забыто: сладкий вкус
свободы входит в людей как их второе "я" - навечно, до последнего вздоха.
Телеграф сообщает о том, что народ оказывает сопротивление хунте; я, как и
многие из тех, кто жил в Чили, убежден, что последнее слово еще не сказано:
посеявшие ветер, пожнут бурю.
Просмотрев дневник, который я вел в Сантьяго и Пунта-Аренас, на Чилоэ и в
Пуэрто-Монт, я решил ничего не править: свидетельство очевидца только тогда
становится документом, когда точно зафиксирован определенный момент истории.
Путь к социализму труден, но как бы ни злобствовали враги великой идеи
Маркса и Ленина, будущее - так или иначе - именно за этой идеей, которая была
практикой чилийской жизни и которая, как бы ни был труден путь к ней,
восторжествует вновь в Сантьяго.
...Итак, декабрь семьдесят первого. Вместе со мной в Париж летит много
японцев. Для меня это добрая примета - японец в самолете. Плохо, конечно, если
примета - фетиш, в который веруешь "по наследству", как все. У меня было раз
восемь: лечу с японцами - путешествие отменное; нет в самолете японцев - и все
как-то не складывается. А может быть, я полюбил этот народ на всю жизнь после
путешествия в Японию, и всякая встреча с этой страной стала для меня
"положительной эмоцией". Словом, я летел в Париж и был уверен, что увижу много
интересного, и путешествие будет хорошим, и люди будут встречаться такие, что
в сердце они отложатся на всю жизнь, и по прошествии многих лет, вдруг
увиденное на киноэкране памяти заставит подняться с кровати, если болен,
прервать пирушку, если весел, оторваться от любимой, если любишь, сесть к
столу и записать то, что явилось.
Рядом со мной сидела парочка - парень и девушка "смешанной крови"; красота
ее особая, слишком, я бы сказал, броская. Лицо слоновой кости, огромные карие
круглые глаза. Чисто японское в ней - руки. У японцев особые руки, они
необыкновенно выразительны, даже в статике.
Парень с севера, из Саппоро. Тамошние японцы считаются самыми типичными
японцами в Японии. Паренек, я видел, был нежен с этой очаровательной девушкой.
По странному совпадению ее звали Ватанаба, как моего давешнего знакомца из
партии "Комейто", с которым я встречался в Токио.
Паренек был с Ватанабой очень нежен, но когда к нему подходили другие
юноши и девушки, он всячески подчеркивал свое устало-снисходительное отношение
к милой соседке. Сначала я решил, что это от молодости: мы все скрываем свои
чувства к любимой, стараясь казаться суровыми и мужественными. Но потом я
понял: Ватанаба - девушка "смешанной крови", она - пария. Он, конечно, может
любить ее, это его личное дело, но он всегда будет помнить, что его жена "не
чистая". Наивная, но кровавая жестокость нашего мира... Я заметил, как паренек
замирал, прикасаясь к руке Ватанабы, как он торопливо зажигал для нее спичку и
заботливо укрывал ее ноги пледом, когда никто не видел этого. А когда к ним
подходили, тембр его гол





Содержание раздела