Семенов Юлиан Семенович - Мой Гид
Юлиан Семенов
Мой гид
Я шел мимо одесского базара. Я любовался тем, как чумазые малыши,
растирая по своим рафаэлевским мордашкам сок, уплетали желто-синие персики.
Я смотрел, как рыжие кузнецы, матерясь и вытирая веснушчатые руки о кожаные
фартуки, подковывали колхозных лошадей. Я слышал смех женщин, привезших на
базар домашнюю кровяную колбасу.
Базар шумел, базар гремел веселым довольством и доброй сытостью. Я не
видел здесь картин с лебедями и синими девами, вылезающими из тины пруда. Я
не слышал пришептываний барышников. Я видел базар изобилия. Я видел за
прилавками не пьяных мужиков, а краснощеких, арбузогрудых колхозниц. И я
радовался этому базару, и никто не посмеет упрекнуть меня за эту мою
радость.
Когда я остановился у кузни, ко мне подошел курчавый голубоглазый
мальчик в школьной аккуратной форме и спросил: -- Дядя, вы кого-нибудь
ищете? -- Да, --- ответил я. - А кого вы ищете, дядя? Я не смог бы ему точно
объяснить, кого я ищу и что я ищу. Поэтому я ответил: -- Я ищу, где здесь
продается мороженое. Лицо мальчика засветилось при слове "мороженое", и он с
невыразимым сожалением спросил меня:
-- Ну и где же вы ищете? Вы считаете, мороженое есть в кузнице? Так его
там нет. -- Ты думаешь? -- Дядя, -- сказал мальчик, -- когда я говорю, так я
уже не думаю. Когда я говорю, тогда я знаю.
Я потрепал его по африканским жестким кудрям. Он улыбнулся мне ртом, в
котором зубы были разбросаны, как кукурузные зерна, но только рукой сильно
подвыпившего сеятеля.
-- Вы не одессит, - сказал мальчик, все так же ослепительно улыбаясь,
-- и вы даже не человек с Украины. О, у меня хороший глаз на приезжих!
Может, показать вам наш город? У меня есть немного свободного времени.
-- Покажи, -- попросил я, -- буду тебе благодарен.
-- Ах, дядя, мы же не дипломаты, к чему вы так говорите!
Мы гуляли по городу часа три. Мой курчавый гид говорил так:
-- Что я вам могу объяснить за дюка Ришелье? А ничего! Зачем говорить
за дюка, когда о нем все сказали мушкетеры? И за Пушкина я вам тоже ничего
не буду говорить. Я вам только напомню, что уж если кто и любил Одессу, так
это Пушкин. И что я расхваливаю Одессу! -- вдруг спохватился Витька. --
Хорошенькое дело, я расхваливаю Одессу! У вас есть глаза -- так смотрите!
Мы стояли на набережной и смотрели на порт, где поворачивали свои
цыплячьи, жалкие шеи многотонные портальные краны. Мы смотрели на корабли,
стоявшие на рейде. Мы смотрели на зеленое море, на белые домики и на синее
солнце.
-- Дядя, -- потянул меня Витька за руку,-пойдемте, дядя, я свожу вас в
Музей обороны. Там есть пистолеты в стендах.
-- Ты думаешь, это очень интересно -- пистолеты в стендах?
-- Дядя, если вам выпало счастье воеватв, так мне этого счастья не
выпало.
-- Ты убежден, что воевать--это счастье? -- Когда пистолет, тогда
всегда счастье, -- убежденно сказал Витька, и мы пошли с ним в музей.
Он ходил по холодным залам и завороженно глядел на оружие. Потом мы
снова вышли на звенящую, солнечную одесскую улицу, и он спросил:
-- Ну, как вам город? -- Прекрасный город.
-- Вы рано сказали, что это прекрасный город, дядя. Если вы не
посмотрите кино Гриши Поженяна "Жажда", вы ничего не поймете за Одессу,
дядя.
И мы пошли смотреть кино Гриши Поженяна "Жажда". Пока мы стояли в
очереди за билетами, Витька говорил:
-- Я вам скажу честно, дядя, я пока еще нигде не был, кроме Одессы,
хотя могу сплавать в Батуми, когда захочу, потому что мой брат работает на
"Победе" коком. А я не был в Батуми. Вы спро
