Семенов Юлиан Семенович - Ненаписанные Романы
Ю.Семенов
Ненаписанные романы
Новеллы
Вместо предисловия
Хочу предложить вниманию читателей короткие сюжеты из "Ненаписанных
романов", которые уже никогда не станут романами: не успею, увы.
В новеллах нет вымысла: они построены на встречах с живыми свидетелями и
участниками описываемых событий.
Литератор не прокурор. Он имеет право на свою версию истории, хотя высшее
право беспристрастного судьи присуще именно Истории. Стремление к однозначным
оценкам скрывает неуверенность в себе или страх перед мыслью. Лишь те выводы,
к которым человек приходит самостоятельно, единственно и формируют его
нравственную позицию.
Главное, что меня занимало, когда я работал над этой вещью, - это проблема
неограниченной власти в годы, именуемые сейчас периодом культа личности.
Механика такого рода власти, ее непреклонная и неконтролируемая воля,
низводящая гражданина великой страны до уровня "винтика", - вот что трагично и
тревожно, вот что следует в первую очередь анализировать - без гнева и
пристрастия.
Понимание такого рода феномена должно помочь наработать в каждом из нас
гражданское противодействие даже легчайшим рецидивам возможности возрождения
чего-либо подобного в той или иной форме.
1
Сталин читал работы Сергея Булгакова еще до того, как тот был выслан в
Париж и стал протоиереем; строй Рассуждений философа казался ему любопытным, в
нем не было ничего от убеждающе-стремительной легкости
Бердяева, которая болезненно его раздражала, потому что в ней он
чувствовал нечто похожее на стиль Троцкого - такая же парадоксальность,
раскованность, блеск; естественно, это привлекает к нему широкого читателя,
жаль.
Булгаков был ближе к надежной теологической доказательности; очень
русский, оттого постоянно искал исток духовности и правды; именно у него
Сталин как-то прочитал длинную цитату из Библии без сноски на страницу; это
помогло ему на диспуте с лидером меньшевиков Ноем Жордания: когда стало
очевидно, что легендарный "Костров" берет над ним верх, Сталин процитировал
пассаж, абсолютно подтверждавший его правоту, сказав слушателям, что он
оперировал выдержкой из Маркса, - это и решило исход дела; изумленный Авель
Енукидзе спросил: "Из какой работы ты это взял, Коба?" Сталин усмехнулся:
"Пусть ищут! Откуда я знаю? Главное сделано, люди пошли за нами".
Поэтому, узнав, что Политпросвет не разрешает МХАТу показ пьесы Михаила
Булгакова, - как говорят, родственника столь уважаемого им православного
философа, - Сталин попросил Мехлиса позвонить Луначарскому и предупредить
наркома, чтобы без его, Сталина, посещения театра окончательного решения по
пьесе не принимать: "Хочу посмотреть сам".
...Он тяжко страдал от того, что в свое время высказался против
привлечения Троцким военспецов в Красную Армию: "Опасно давать командирские
звания бывшим офицерам-золотопогонникам; сколько волка ни корми - в лес
смотрит!" Он полагал, что его поддержат Дзержинский, первый красный главком
Крыленко, Антонов-Овсеенко с Раскольниковым, Невским, Дыбенко и Подвойским: не
могут же первые народные комиссары Армии и Флота так легко уступить свое место
"команде" Троцкого, все же каждым движет не только понятие чести, но и память,
неужели так легко отдадут то, что по праву принадлежит им?
Однако и Подвойский, и Крыленко с Раскольниковым, и Дыбенко с
Антоновым-Овсеенко согласились с доводами Троцкого; наверняка запомнили его,
Сталина, возражение, именно поэтому, вероятно, главком Вацетис и его штаб так
настороженно относились к нему во вре
