Библиотека в кармане -русские авторы

         

Семенов Юлиан Семенович - Процесс-38


Ю.Семенов
Процесс-38
Пьеса
Октябрьский зал Дома союзов.
Небольшое помещение заполнено зрителями, получившими билеты на процесс по
делу гестаповских шпионов и диверсантов: Бухарина, Рыкова, Крестинского и их
подельцев.
Секретарь Судебного присутствия военный юрист первого ранга А л е к с а н
д р Б а т н е р: Встать, суд идет!
Все - зал и обвиняемые - поднимаются. Входят судьи, занимают свои места.
Б а т н е р. Прошу садиться.
Однако неожиданно председательствующий поднимается со своего массивного
кресла и выходит на авансцену.
У л ь р и х. Я, Василий Ульрих, председатель Военной коллегии Верховного
суда, пришел в Москву на подавление левоэсеровского путча вместе с моими
товарищами, латышскими стрелками. Я работал тогда под руководством члена
Политбюро Каменева. Восемнадцать лет спустя в этом же зале, в августе тридцать
шестого, я приговорил моего учителя и старшего товарища Льва Каменева к
расстрелу. Через год, в тридцать седьмом, я осудил на смерть здесь же, в
Октябрьском зале, секретаря ЦК большевистской партии Серебрякова, который в
девятнадцатом спас Москву от войск Деникина; я находился в его штабе; вместе с
Серебряковым работал Сталин; Иосиф Виссарионович возненавидел его за то, что
американский журналист Джон Рид, приехавший тогда к нам, на Сталина не обратил
внимания, писал о Серебрякове, восхищался им открыто, по-детски как-то...
Серебряков был одним из тех, кто в двадцать четвертом году заявил: "Партия
перерождается, царствуют верхи, установлен бюрократический режим, отъединяющий
ЦК от народа". Сейчас мне предстоит послать под пулю любимца партии Бухарина.
Нет человека интеллигентней, добрее и чище, чем Николай Иванович. Он, и никто
другой, должен был стать лидером страны. Но он предал всех нас, проиграв
схватку чудовищу по фамилии Сталин. Поэтому я приговорю его к расстрелу.
Политик не имеет права на проигрыш. Не согласны? Согласны. Теперь у нас все
согласны. Я и впредь буду судить и отправлять в подвал, на расстрел лучших
большевиков- ленинцев. Или - я, или - меня... Цицерон был прав: "Труд создает
мозолистую преграду против боли".
Ульрих возвращается на свое место, раскрывает папку с делом, водружает на
нос очки, читает что-то, оглядывая при этом подсудимых. Поднимается корпусной
военный юрист Матулевич.
М а т у л е в и ч. Я, заместитель товарища Ульриха, член Всесоюзной
Коммунистической партии (большевиков) Илья Матулевич. Вместе с товарищами
Ульрихом, Иевлевым и Вышинским мы провели первые процессы, расстреляв двух
членов Политбюро, семь членов ЦК, восемь кандидатов в члены ЦК и пять членов
ЦКК партии. Почему партия и лично Иосиф Виссарионович доверили мне эту
многотрудную работу? Потому, что я, Матулевич, в двадцать четвертом году
примкнул к троцкистской группе героев гражданской войны Антонова-Овсеенко,
Смирнова и Серебрякова... Я устно поддержал их декларацию: "Если события будут
развиваться так и в дальнейшем, то мы из партии рабочего класса превратимся в
партию молчаливых бюрократов, заевшихся сановников, узурпаторов революции".
Помощник товарища Сталина, его боевой друг Лев Захарович Мехлис вызвал меня к
себе в ЦК на Воздвиженку: "Смотри, Матулевич, - сказал он, - твое право
поддерживать оппозицию, но тогда будь честен перед самим собой, откажись от
своего ромба, автомобиля марки "Линкольн", кремлевского пайка и отправляйся на
завод к станку. Одновременно на двух стульях сидеть невозможно..." И я
отрекся... Да, тяжело болел отец, да, лекарствами снабжали только в
с





Содержание раздела