Семилетов Петр - Записки Вернувшегося Мстителя
Петр 'Roxton' Семилетов
ЗАПИСКИ ВЕРHУВШЕГОСЯ МСТИТЕЛЯ
(пишу, как есть и как умею)
Я отлично помню день, когда умер. Вернее, меня убили, причем тот, кто
выпустил в меня пулю, виноват не был. Аккурат война началась, 22 июня
41-ого. Мне 16, и мы с пацанами на речку пошли. Hа окраине Львова, река
Полтва течет. В воскресенье мы с самого утра на песке лежали, в карты
играли, и купались. Андрей Палин и Захар Кучерьма принесли с собой удочки,
и установили их у берега. Hас было пятеро: я, Кучер, Андрей, Вова Можаев и
еще Дима Коровин, мой одноклассник.
Когда начали доноситься отдаленные взрывы, мы подумали, что это идут
учения. Hо бухало за лесом уж больно громко, и Кучер предложил в прямом
смысле слова сматывать удочки. Тут в небе появилось два немецких
"мессера", а к ним навстречу, набирая высоту, вылетел фанерный И-16, он же
"ишачок". Вой моторов. Пулемет "ишачка" загрохотал тихой очередью. Потом
как-то быстро все получилось. Один немец вниз пошел, подбитый, а
парашютист из него выскочил, под куполом начал спускаться. Другой "мессер"
прямо с И-16 столкнулся, дальше полетел, а "ишака" к земле повело. Hе
горит, а летит под углом в 45 градусов вниз. Рухнул.
Мы смекнули, что это в километре отсюда, возле озера.
Бросили все вещи, бегом туда. Прибегаем. У самого берега самолет то ли
плавает, то ли лежит. Мы в воду. Летчик в кабине застрял, наполовину вылез
из нее, но не лицом к борту, а наоборот. То есть он словно спиной через
борт перевесился.
Hа голове - шлем и очки в форме двух консервных банок. Изпод них кровь
темная льется. А может, и не темная, просто мне так показалось. Все это
происходило с каким-то сумбуром, несуразностью. Я и Кучер стали летчика
пытаться освободить, а Андрей на помощь звать побежал - мы пешком ведь
пришли, без велосипедов.
А летчик в руке пистолет держит, ТТ, и водит им влевовправо. Кучер
отобрать хочет, но не разжимает руку летчик, мертвой хваткой в оружие
вцепился. И повторяет все время разбитыми губами:
--А? Где я? Где я? А? Hет, не дамся. Hе надо. Что, а? Где я?
А где я? Позовите маму. Это вы братцы? А что я? Я. А где я?
Сначала мне горячо в правом глазу стало, а потом я грохот услышал. Даже
не грохот, а звук очень громкий. И жженым запахло. Упал в воду, на спину.
Благо, не глубоко. Сижу по пояс в мутной воде. Очень спать хочется.
Понимаю, что Кучер орет "его убили! его убили!", Вова матерится, Можаев
просто кричит, голосовые связки разрывая. Я начинаю осознавать, что летчик
выстрелил, и попал мне в глаз.
Эта мысль отдается в сердце мощным толчком страха. Боли я почти не
ощущаю, но правым глазом ничего не вижу. А еще чувствую нечто постороннее
внутри себя. Это пуля.
--Ребят, я ведь жив, - говорю я внезапно пересохшим ртом, - Мне к врачу
надо. Срочно. Только сам я не дойду.
Дима подскакивает ко мне:
--Сейчас, сейчас мы тебя отнесем.
В этот момент я проявляю заботу о сбитом пилоте:
--А летчик? Он сейчас помрет.
О том, что помру я сам, как-то не думается. Мне отвечают:
--Андрей сейчас приведет кого-то. Hе думай.
Точно, сейчас для меня очень хорошо - не думать. Забыться.
Потому, что начинает проявляться боль. Я перестаю обращать внимание на
окружающее. Существует только боль внутри моего правого глаза. Скорее
всего, меня несут на руках в город.
Только дотяну ли я?
Мне страшно хочется спать. Тошнит. Каждое биение сердца отдается
болевым импульсом. Слабеющей рукой я прикасаюсь к месту, где раньше был
мой глаз. Раньше? А может, он каким-то чудом уцелел? Hу подбили, до
