Сенников Павел - Гори, Гори Ясно
Павел Сенников
Гори, гори ясно...
7
Ворочаясь, нашел
Бессонницы причину:
Пора вставать.
Отори Садакадзу очнулся в 7:46 и сразу сел, растирая лицо ладонями. Он
ощутил боль и некоторое время напряженно рассматривал ранку под ногтем
короткого пухлого пальца. Сознание медленно возвращалось к нему. Наконец
он вспомнил, как вчера при подстригании ногтей его поранила нетерпеливая
медсестра. Сейчас затянувшаяся было ранка раскрылась и из нее вытекла
капля вялой крови. Отори сунул палец в рот и тут же вынул. Он вспомнил еще
одну вещь, приключившуюся вчера.
Отори отломал кусочек кроватной пружины и выпрямил его пальцами.
Получилась вполне упругая проволочка, которой он вычистил ногти, тогда еще
не остриженные. Затем ковырял ею в различных щелях и наконец уселся на пол
выковыривать мусор, забившийся под плинтуса. Отори начал работу от двери
и, двигаясь последовательно, намеревался дверью и закончить. Когда же он
добрался до угла, проволочка выгребла тонкий короткий предмет желтого
цвета с таким традиционным коричневым утолщением на одном конце, что Отори
мгновенно опознал в предмете спичку. Обычную пластиковую спичку -
страшнейшую ныне вещь. Вздрогнув, он сразу спрятал ее в кулак, и никто из
больных ничего не заметил. Для вида он было продолжил работу, но
разволновался и, не в силах усидеть, поднялся с пола и пошел в уборную.
Выждав, пока не остался в одиночестве, он вынул палочку и подробно
осмотрел ее.
Это была самая настоящая спичка! Отори даже застонал от страха и
восторга. Она была целехонька, и Отори знал, что может зажечь ее обо, что
угодно - пол, стену, даже зубы. Но Отори не стал делать этого, хотя руки
нестерпимо чесались сделать Огонь. Отори снова спрятал находку и спокойной
походкой отправился обедать, благо подошло время. И никому-никому ничего
не сказал. А остаток дня провел как в полусне - столь сильным было
впечатление от происшедшего.
6
Где Питерава?
Туман все поглотил. Лишь
Воспоминанья...
Отори быстро оглянулся - не наблюдает ли кто за ним, и судорожно ощупал
нагрудный карман. Удостоверившись, что спичка на месте и не плод фантазий
его больной психики, он подошел к окну.
Ближние дома за станцией были хорошо видны, но дальше все тонуло в
голубом тумане, и транспаранты тоже тонули в нем. О солнце в небе можно
было только догадываться.
На воле время утреннего подъема - в семь, часом раньше, чем в больнице,
и по улицам торопливо шли на станцию граждане. Они несли с собою ведра,
лопаты и пухлые сумки. Полдня они будут трудиться на своих предприятиях и
в офисах, а полдня копать ямы под саженцы и бегать взад-вперед с ведрами.
Дурацкая затея. Просто психоз повальный.
Неслышно прошла Магнитка. С пуском городской атомной они стали ходить
не дважды в день, а каждые полчаса. Конечно, особой необходимости в этом
не было. Отори усматривал здесь пропагандистский жест городских властей.
Дескать, не все еще так плохо. Смешно подумать.
Автоматически включилось радио. Бодрый голос где-то произнес: "Восемь
часов", - и всепроникающие волны разнесли эти слова по миллионам
приемников. Больные, привыкшие вставать по радио, потянулись к выходу.
Отори тоже пошел умываться.
За завтраком, когда он без воодушевления жевал безвкусную синтетическую
пищу, его хлопнули по плечу. Зная, кто это, он напрягся, но не обернулся.
Только торопливо проглотил кусок.
- Приятного аппетита, Отори, - гадким голосом произнес Марио, его
вечный недруг и гонитель, небрежно садясь на шаткий столик. - Что-то ты
неприветл
