Сергеев-Ценский Сергей - Гриф И Граф
Сергей Николаевич Сергеев-Ценский
Гриф и Граф
Рассказ
I
Коля Житнухин, мальчик лет пятнадцати, утром, когда, после сильного
прибоя, утихло море, пошел с мешком подальше вдоль берега, не выкинуло ли
где камсы.
Близко к городу незачем было ходить: тут, конечно, чем свет все было
подобрано, и Коля забрался в глухие места. После долгого шторма странная
стояла тишина, и море режуще сверкало, и берега пахли морем, а солнце грело,
как греет оно в феврале на юге, когда небо чисто, и не дует ни с севера, ни
с востока.
Белые стада чаек паслись на голубом недалеко от берега; тем вероятнее
казалось Коле, что вот выйдет он подальше за камни, на укромный пляж, - и
вдруг яркая кипень сонной камсы, переброшенной на взмыве какого-нибудь
девятого вала... расставь мешок и греби в него рыбу, как гравий...
Коля зашел далеко, наткнулся на круглый мыс, который надо было огибать
с тылу по чуть заметной козьей тропинке; а когда обогнул он его и новый
кусок синеватого пляжа открылся, - сколько ни смотрел Коля, никаких ярких
залежей камсы на нем не заметил, только совсем недалеко, снизу, шел густой
запах падали.
Тропинка к морю была тут очень крута и вилась между камней, угловатых,
огромных. Но когда Коля высунулся из-за камней и брезгливо глянул вниз, он
увидел орла на выброшенном дохлом дельфине.
Орел-стервятник, истемна-серый, с голой, синей, как у индюка, шеей,
рвал красные клочья дельфиньего мяса и глотал, тряся головою, - рвал и
глотал жадно, - должно быть, сильно был голоден. Сидел он спиною к берегу и
не заметил Коли, а Коля, едва только разглядел орла, весь насторожился, как
дикарь-охотник, затаил дыхание и скосил глаза под ноги, - нет ли мелкого
камня. Камень фунта в три весом был, и он осторожно за ним нагнулся.
Круглый голыш, обточенный когда-то морем, ловко пришелся к ладони и
пальцам, Коля крикнул и, - чуть только орел, оглянувшись, развернул крылья и
подпрыгнул, чтобы подняться, - бросил в него голыш.
Крылья эти были слишком огромная цель, чтобы промахнуться, - и орел не
взлетел: он упал на бок на пляж рядом с падалью и забил одним только крылом,
а другое подвернулось под него и вывернулось светлой изнанкой перьев.
- Попал! - крикнул Коля радостно кому-то - морю, солнцу или гранитным
глыбам около себя - и сбежал вниз.
От радости удачи он, дикарь теперь, перестал даже замечать вонь от
развороченной туши дельфина. Он видел только орла, и орел снизу, совершенно
ошеломленный, смотрел на него, как на свою гибель, и шипел разинутым клювом.
Он упирался здоровым крылом в песок и греб когтями, чтобы отскочить от земли
и ринуться в надморье, но мешало подвернувшееся перебитое крыло. Глаза его
на момент испугали мальчика, он отступил на шаг.
А тут сорвалась с голубой воды чайка и очень удивилась тому, что
случилось на берегу. Подхватилась косокрыло и пропищала над Колиной головой:
- И-и-и!
И другая появилась за нею следом. И третья.
Кружились и визжали пронзительно:
- И-и-и!
Коля оглянулся - никого поблизости: пустой крутой берег, дохлый
дельфин, чайки над головою - уже целая стая - и орел с огненными глазами,
лежащий навзничь.
Стало немного страшно, и мутило от вони.
- Ты, черт! - крикнул Коля, чтобы себя ободрить, и бросил в орла
мешком, а когда бросил, покрывши им грозный клюв и прижатые к груди когти,
то сразу решил вместо камсы принести домой орла.
- Нет, брат, постой! - кричал он орлу, входя в азарт. - Ты не очень!
Он орудовал мешком, как маленький паук, к которому в сети попалась
большая муха:
