Библиотека в кармане -русские авторы

         

Сергеев-Ценский Сергей - Маяк В Тумане


Сергей Николаевич Сергеев-Ценский
Маяк в тумане
Повесть
I
Это о годе двадцать восьмом: случайно застряло в старой моей записной
тетради.
Да, приходится оговаривать это, - слишком стремительна стала жизнь, и
сегодняшний день уже очень мало похож на день вчерашний.
Когда над морем, очень цепко присосавшись к воде, залегает плотный,
волнистый, голубоватый, издали нехолодный даже, похожий на сбитое стадо
белых овец туман, тогда отсюда, с горы, виден - и до чего же отчетливо! -
весь изрезанный изгиб берега, и даже тот, самый дальний, похожий на голову
нильского крокодила мыс, на котором по ночам сверкает маяк: три часа езды
пароходом отсюда до этого маяка.
Мыс с маяком - он существует всегда, он каменный, вечный, и по ночам он
подмигивает таинственно, но даже его съедает испарина моря, он расплывается
в ней, зыблется, растворяется, перестает быть. И только туман над самой
водою очерчивает вдруг его так ярко, только благодаря туману вдруг начинает
он и днем глядеть в глаза всеми изломами своих базальтовых скал, откуда-то
озаренных желтым, розовым, ультрамариновым.
Отхлынет от берега туман, унеся с собой очарование, и Пантелеймон Дрок,
- весь голый, только ниже живота черный с красным горошком платок в обвязку,
- весь медно-красный, весь состоящий из мускулов, пота и мозолей,
перебивающий цапкой землю между своими кустами помидоров, баклажан" зеленого
перца, посмотрит, бывало, на море и облегченно скажет:
- Ну, слава богу, черти его унесли!
На далекий, таинственный мыс он не посмотрит даже: ему не нужны ни мыс,
ни маяк на нем. Он очень упористо стоит на своем куске земли босыми ногами,
на которых большие пальцы величины чрезвычайной и даже отставлены от других
пальцев на целый палец.
Земля его в уютной котловине и глядит на юг. Где она выше - там чистая
рыжая глина, где ниже - там наносный черный шифер, и Дрок заставляет ее на
рыжем выгонять лопушистый табак, на черном - пшеницу и кукурузу, а где шифер
лежит глубоко, на целую лопату, - там у него огород. Для поливки в разных
местах у него копанки с желтой дождевой водой, и в одной, самой большой,
купаются его ребятишки, когда пасут корову.
Направо, внизу - город, налево, вверху - несколько домишек. В одном,
ближнем, живет слабоумный, разбитый параличом старик, сорок лет прослуживший
здесь в таможне. Теперь он получает пенсию. Когда уходит в город его жена,
тоже старуха, Настасья Трофимовна, - ему уже через полчаса становится
страшно одному сидеть в комнате; ступая правой ногой и подтягивая левую,
опираясь на палку и держась за косяки дверей и выступы стен, он выволакивает
себя наружу и, помещаясь между кустов так, чтобы виден был город, начинает
кричать:
- На-а-стя!.. На-стя-а!..
Потом чаще, чаще, и совсем непрерывно, и очень долго:
- На-асть, насть-насть-насть... На-а-астя!..
Волосы у него длинные, белые, тонкие, как у детей, белая длинная
борода, белое незагорающее лицо, и неизменная на нем черная тужурка, вся
закапанная спереди. Голос у него был еще очень громкий. Фамилия его была
Недопёкин.
Когда он видел Дрока, то кричал ему, но Дрок уже привык к этому и не
отзывался. Жалости к старику у него не было, презрения тоже, - просто он был
ему не нужен. Но рядом с Недопёкиным жил человек, которого он не любил: это
был учитель пения - Венедикт Митрофаныч, человек уже пожилой тоже, но
ученики звали его Веней. Дрок знал, что в школе он получал всего только
сорок рублей, но проводил там не только целые дни, иногда и ночи, - это
когда надо было





Содержание раздела