Библиотека в кармане -русские авторы

         

Силецкий Александр - Ночь Птичьего Молока


Александр Силецкий
Ночь птичьего молока
Вывеска новогодней ярмарки, вознесенная к небу на добрый десяток
метров, неоновой радугой изогнулась над площадью, и Василий Семибратов,
памятуя, что на часах уже восемь вечера, а подарка для жены все нет,
припустил навстречу ярмарочной толчее.
Он прорвался к павильонам, лавчонкам и лоткам, влился в тесную струю
покупателей и пошел крутиться колесом возле пестрых прилавков, справляясь
о ценах, вертя в руках безделушки всех сортов и пререкаясь с сонными и
злыми продавцами.
А потом реальный мир вдруг сдвинулся куда-то, сместился на второй, а то
и на третий план, и тогда засверкали, одурманивая и ослепляя, всевозможные
прелести и чудеса. Горками китайских фонариков рассыпались упругие
мандарины, а дальше - ананасы из Вьетнама, как чучела голов медвежьих,
застыли в ожидании, и яблоки такие, будто лампочки внутри горят - с ума
сойти! - а дальше - сочные бананы, как батоны - каждый весом в полкило, а
дальше - тульские и вяземские пряники, пирожные и торты, торты вафельные,
плоские, и с розами, и с зайцами шоколадными, а дальше - кофе "арабика",
"сантос" и "кенийский", запах умопомрачительный, на части разрывает,
бомба, а не запах! - а дальше - розы и тюльпаны, лилии, гвоздики, астры, и
толкотня такая, хоть ребра ближнему ломай, а цены - э, да что тут
говорить!..
Семибратов на секунду останавливался, ошалело глядя то вправо, то
влево, беззвучно шевелил губами, повторяя немыслимые цифры и волшебные
названия, но люди хищно напирали на него и проталкивали дальше - от
прилавка к прилавку, от павильона к павильону, так что в конце концов
Василий, злой на себя и на других, забился в узкий простенок и замер,
горестно соображая: "Ну вот, я так и знал - ни черта здесь нет. Кутерьма,
орут кругом..."
- Браток, может, возьмешь? Недорого отдам.
Семибратов дернулся, точно задел ненароком зажженную сигарету, и тут
заприметил подле себя человечка неопределенных лет, без броских черт лица,
однако с огненной, косматой бородой.
Человечек что-то прятал под полой потертого, выцветшего плаща, а сам
просительно тянул из куцего кашне худую шею и ни секунды не стоял на месте
- ноги его выделывали какие-то цыплячьи коленца, плечи мелко подергивались
в беззвучном смехе, а руки, засунутые под плащ, ходили ходуном, как поршни
малого паровичка.
- Ну так что же? - не унимался человечек. - Берешь?
- Погоди, - рассеянно остановил его Василий Семибратов, - погоди...
Шустрый ты какой, однако. Ничего толком не рассказал, ничего не показал...
Да мало ли, что ты мне подсунуть хочешь!..
- Нет! - убежденно затараторил человечек. - Товар первостатейный, такой
еще поискать, а может - и вообще не сыщешь! Это тебе не финтифлюшка какая
- фьють! - и готова: поломалась. Нет! Вещь железная. Можно сказать, вечная
вещь!
- Ишь ты, - усомнился Семибратов. - Что ж там у тебя такое?
- И не говори! - Человечек залихватски подмигнул и выхватил сверток
из-под полы. - Пальчики, браток, оближешь. Ей-ей! Ну-ка! Гляди сюда!
Он рванул газету, комкая ее на лету, и встряхнул перед оторопевшим
Семибратовым обыкновенной, местами потертой скатертью.
Была она невелика в размерах и по краям изукрашена петухами.
- Скатерть... - уныло и разочарованно констатировал Семибратов.
- Да к тому же и не новая... Ты что, издеваешься надо мной? Мне для
жены подарок нужен! Понимаешь? Ценный! Хоть и не очень дорогой...
- Вот-вот! - довольно пискнул человечек, и плечи его затряслись еще
сильнее. - Об том и речь! Ты не смотри, что с





Содержание раздела