Силецкий Александр - Скворечник
Силецкий Александр Валентинович
Скворечник
Дебри кончились.
Бэр Лактион, устало приминая траву, вышел на опушку.
Прямо из-под ног с протяжным криком выпорхнула птица.
После ливня все вокруг сверкало, распрямлялось, словно вырастая на глазах.
С листвы деревьев, что остались за спиной, с хрустящим звоном падали на
землю капли.
Тучи уходили. Солнце из полуденных высот сияло мощно, ровно и пекло
нещадно.
Мир вокруг, умытый и как будто иззолоченный открывшимся светилом, пел,
гудел, жужжал на мириады голосов.
Вот благодать-то!
А еще какой-то час назад Бэр Лактион сидел, спиной прижавшись к мшистому
стволу, до нитки мокрый, злой, усталый, и молил богов, чтоб этот окаянный
ливень прекратился наконец, чтоб мрак ушел, чтоб сырость, от которой
беспрестанно бил жестокий кашель, сгинула к чертям, навек, и можно было
продолжать свой путь.
Недолго уж идти: до звездолета, если по прямой, - часа четыре, самое
большое.
"Ты дурак, Бэр Лактион, - сказал он сам себе тогда. - С твоим-то опытом, в
твои-то годы... Ведь и так понятно, видно за версту: жизнь на планете
есть, отличнейшая жизнь, а разума вот - нет. И не было. И, как знать,
может, и не будет... Нет следов. Пятнадцать экспедиций до тебя планету
прочесали вдоль и поперек. Все ясно. Так чего же ты поперся в эти дебри,
заблудился под конец, чуть не пропал?! Зачем? Ей-богу, как мальчишка... Ты
же ас, экстрапилот, Бэр Лактион! Неужто старость незаметно подкатила? Нет
уж, знаешь, рановато".
Так, рассуждая сам с собой, он вышел на опушку, огляделся и... внезапно
замер.
Чуть поодаль, на открытом месте, возвышалось исполинского размера дерево,
немного походившее не то на корабельную сосну, не то на древнюю секвойю.
Мощный и шершавый, тронутый лишайниками ствол кончался наверху ветвями с
листьями, как длинные кинжалы, - на ветру они тихонечко звенели, и
протяжный этот звук тревожил, непонятно почему.
Таких деревьев на планете он встречал немало. Впрочем, не размеры дерева
заставили Бэр Лактиона замереть в благоговейном изумленье, нет!
Он заприметил нечто, отчего на миг себя почувствовал нехорошо.
"Не может быть!" - твердил рассудок.
"Да ведь вот, перед тобой", - с усмешкой возражали широко раскрытые глаза.
Там, наверху, под толстыми корявыми ветвями, на стволе висел... скворечник.
Самый заурядный. Разве что размерами побольше всех своих земных
собратьев...
"Это ж надо, - с горечью мелькнуло в голове Бэр Лактио-на, - неужели
брежу? Вот и доигрался..."
Но приборы в ранце за спиною тотчас подтвердили все в порядке - есть
скворечник. Не галлюцинация, не бред.
Тогда откуда, для чего?
И - главное: кто тут его повесил?
Ведь скворечник на Земле не птичка себе строит, это, так сказать,
прерогатива "хомо", да еще такого, кто чего-то там соображает...
Перво-наперво Бэр Лактион перепутался.
И понять его нетрудно.
Все пятнадцать прежних экспедиций утверждали: на планете разумом не
пахнет, хищники, конечно, есть, но если б только хищность и была
единственным критерием!..
И вот теперь...
Так что же, вышла грандиозная ошибка?
Ничего себе!..
Бэр Лактион тревожно огляделся.
Всюду - дикая природа, ни намека...
А скворечник - вон, висит. Такой весь аккуратный, крепкий, ладный.
Сумасшедшая загадка!
По своей натуре и по воспитанию Бэр Лактион был в лучшем смысле изыскатель
и педант. Хоть и с заскоками, конечно.
Впрочем, все ученые, способные на новые открытия, - немножечко такие.
Словом, долго рассуждать Бэр Лактион не стал.
Надев поверх ботинок вакуум-присоски, он
