Силецкий Александр - Виртуоз Танцверанды
Силецкий Александр Валентинович
Виртуоз танцверанды
Я наслышан был о нем давно, с тех пор, как прибыл в этот южный городок.
Мне говорили: не ленись, сходи и посмотри, тут рядом, на турбазе, ты же
слышишь - там играет музыка по вечерам, там танцы до упаду, так сходи, не
пожалеешь!.. Пусть Он не лучше всех на побережье, но уж здесь-то, в
городе, ему нет равных - без сомненья.
И я послушно собирался - день за днем. И тем не менее...
Ах, этот юг!..
При абсолютнейшем заведомом безделье мне было некогда - смешно!..
Теплое море и плеск прибоя, и убитые часы на пляже, и на грядущую зависть
столичным друзьям - превосходный загар, и какие-то шалые вылазки в город -
по всем сувенирно-питейным лоткам, и обратно на пляж, и за карты... И
масса умнейших, пустых разговоров...
С ужина я возвращался разбитый, усталый - какие уж тут танцы!..
Но все же я туда один раз заглянул. В последний день отправился на
танцверанду.
Она стояла посреди турбазы.
Ровная бетонная площадка, обрамленная скамеечками в три или четыре ряда.
Одним концом площадка утыкалась в ракушку-эстраду, а другой конец ее
забором огораживал огромный многосекционный щит, где было все, что надобно
нормальному туристу: и в мире мудрых мыслей, и рекламы местного масштаба,
и громкие приказы о снятии с маршрутов чересчур забуйствовавших возле моря
граждан и гражданок, и многолетней давности карикатуры, видно, актуальные
и посейчас, и боевые тексты-памятки, написанные до того ужасным слогом,
что мне, пока я изучал их, все мерещилось, будто подкрадывается сзади
некто, чтобы забить в меня безжалостно длиннющий ржавый гвоздь.
Такое чтение - для сильных духом, это точно.
Из всего увиденного я запомнил только: "Турист и огнестрельное оружие -
несовместимы", а также трепетно-гуманное: "Есть дерево - береги, нет
дерева - посади!".
Остальное я, наверное, не понял, включая сюда и экзотический намек на
импортные надувные агрегаты, с которыми нельзя спать на пляже...
Неожиданно кругом захлопали, загомонили, и на эстраду из боковой дверцы
выпрыгнули пятеро.
Никому ничего не говоря, а только перемигиваясь между собой, они
подхватили свои инструменты, лихо топнули ножками на высоких каблуках, и -
словно волна штормовая ударила с моря и накрыла танцверанду.
- Гей-гей, оп-ля-ля! - без предупрежденья заорал с эстрады певец, кидаясь
на микрофон и вцепляясь в него зубами, как в шашлык, насаженный на
сверкающий пружинистый шампур. - Гоп-ля-гопля, дорогие друзья, мы споем и
сыграем для вас, чтоб вам весело было у нас! Песня про любовь! О ней
всегда пою! Приди ко мне, моя любовь, гей-гей!..
Сначала робко, а потом все смелее на площадку стали выбираться танцующие
пары.
Ах, какое зрелище - эти танцы!
Море шумело за стеной кипарисов, то ли убаюкивая, то ли I пробуждая,
черное небо, мигая пышно-трепетными звездами, (томилось в своей неизбывной
вышине...
Как всем было весело и хорошо!..
Кто-то плясал "барыню", кто-то отбивал чечетку, кто-то кружился в пируэтах
вальса, кто-то шел вприсядку, кто-то порхал над бетоном в лезгинке, кто-то
куражился в шейке, кто-то сучил ручками и ножками под брэйк - всем
находилось дело по душе и по уменью, а с эстрады, извергнутое дюжиной
динамиков, с бешеным южным акцентом неслось над миром: "Пазави-и!..".
Потом случилась маленькая пауза, и тотчас вдруг ("По просьбе Вани из
Рязани!") ударила в забойном панко-русско-папуасском ритме всем известная
классическая ария, и текст ее был тоже бесподобен: "Не чисть алмазы в
камьяных писче-рах!..
