Скаландис Ант - Меч Тристана
Ант Скаландис
Меч Тристана
Анонс
Тристан и Изольда — самая прекрасная легенда о любви и верности
из всех, что есть на свете. Но на сей раз она увидена глазами
современных юноши и девушки, самым невероятным образом перенесшихся в
Корнуолл — землю короля Марка. Звенят мечи, поют менестрели, осаждают
Корнуолл неистовые завоеватели Изумрудного острова, творит чудеса
великий маг Мерлин (впрочем, маг ли — неясно), снова и снова пытаются
погубить Тристана и Изольду коварные бароны… и наши современники
просто никак не могут остаться безучастными наблюдателями!
Ант СКАЛАНДИС
Меч Тристана
Посвящается М.П.К.
Сир, дабы ваше повеленье
Исполнить мне без промедленья,
Смахнул я пыль со старых глосс
И, оседлав очками нос,
Уткнулся в ветхого Тристана,
Стараясь точно, без обмана
Расшифровать, насколько мог.
Секрет вконец истертых строк.
И, протомившись дни и ночи,
Постиг и записал короче
Сей длинный путаный роман…
Пьер Сала.
«Тристан», начало XVI века
…Легенда о Тристане и Изольде привлекла не
только остротой и неразрешимостью конфликта, не
только «прирожденным ей элементом страдания», но
и некоей «тайной», разгадать которую до конца
никому не дано.
А.Д.Михайлов.
«История легенды, о Тристане и Изольде», 1975 год
ПРОЛОГ ПЕРВЫЙ, или РЕМ-СКЕЛЬ
С самого утра над Камелотом валил снег. И только к вечеру
прояснело и приморозило. При дворе Артура решено было в тот год не
менее пышно, чем Троицу, отметить Рождество Христово, и не в Карлионе
каком-нибудь, а в главной королевской резиденции. Почему так — никто
не знал, и за огромным Круглым Столом в торжественной зале собрались,
конечно, далеко не все рыцари. Пустовало на этот раз не только
Гибельное Сиденье и четыре малоприятных места рядом с ним, пустовало
еще десятка два кресел. А то и больше — кто ж их считал! Это было
нормально для зимы. И несмотря на извечные декабрьские проблемы с
дровами, несмотря на сквозняки, сырость, холод и связанные со всем
этим простуды, настроение было уже вполне праздничное. Вот только,
свято блюдя традиции, старик Артур и на Рождество не велел приступать
к трапезе до начала какого-нибудь, пусть хоть самого захудалого,
приключеньица. Особо голодные, конечно, уже начали втихаря под столом
жевать хлебный мякиш, другие отходили в соседние помещения хлопнуть по
кружечке пива в кулуарах, но большинство все-таки крепилось.
Разумеется, срывалась молодежь, а именитые рыцари, верные данному
однажды слову, мрачно сидели над остывающими кусками оленины и
лебедятины и грустно принюхивались к вину в кубках. Обстановка со всей
очевидностью накалялась.
И тут, как водится, час радости настал. В лучших традициях этого
дома прямо в залу на белоснежном коне в сопровождении белой же, но
только в черный горошек собаки и могучего оруженосца, спешившегося на
всякий случай до порога, въехал… рыцарь не рыцарь, а кто — и не
скажешь сразу. По благородству лица и осанки — так вылитый король, а
по одежде весьма бедной — музыкант бродячий или паломник. Оружия у
этого человека не было, только маленькая лютня в руках, и исполнял он
на ней с редким мастерством дивную, неземную мелодию. Не переставая
играть, удивительный гость спешился, кивком велел оруженосцу увести
коня, а сам обратился к залу:
— Досточтимые сеньоры двора Артурова, с Рождеством вас Христовым.
Я менестрель из Корнуолла, из самого Тинтайоля, и готов в честь
праздника петь для вас.
— Музыка твоя хороша, пришелец, — похвалил вождь всех логров
Артур. — Изволь. Послушаем тебя.
— Только
