Библиотека в кармане -русские авторы

         

Скаландис Ант - Техника Бега На Кривые Дистанции


Ант Скаландис
Техника бега на кривые дистанции
В парилке ароматно пахло сухим деревом. Регулятор был повернут на
максимум, и термометр показывал больше ста двадцати. Горячий воздух
обжигал ноздри при неосторожном вдохе. И стояла тишина. Густая, глубокая,
абсолютная, как будто весь мир исчез, осталась только эта маленькая
раскаленная комната с запахом высушенной древесины в неподвижном воздухе.
Клюквин млел, забравшись на верхнюю полку и развалившись там с
запрокинутой головой и согнутыми в коленях ногами. Панкратыч чинно сидел
внизу. Выражение лица было у него сосредоточенное, а пот стекал ленивыми
струйками по груди и плечам и влажно блестел в складках живота. И
Панкратыч, блаженно жмурясь, стирал его специальной плоской дощечкой,
похожей на палочку от гигантского эскимо. Панкратычу едва исполнилось
сорок, но по отчеству его звали уже давно, с тех самых пор, как имя Сева
стало казаться несолидным, а величать полностью - Всеволодом Панкратовичем
- представлялось крайне неудобным.
Я больше всего любил вот этот первый заход в парилку, когда сидишь еще
совсем сухой и чувствуешь, как освобождаются, расслабляясь одна за другой,
все мышцы измученного тренировкой тела; и Клюквин тихо дышит на верхней
полке; и Панкратыч водит по телу своей эскимошной дощечкой и говорит мне:
"А ты совсем сухой, Толик. Это потому, что ты тренИрованный". Он всегда
говорит одно и то же и всегда говорит не "тренирОванный", а
"тренИрованный". И мне всегда льстит, что я тренИрованный, потому что
Клюквин на верхней полке тоже начинает поблескивать раньше меня.
Скрипнула наружная дверь тамбура, с шумом грохнулись на пол фанерные
листы для подстилки, и я уже понял, кто это, раньше, чем дверь
распахнулась и вслед за волной холодного воздуха в парилку вошла Машка.
Машка уже третий раз парилась вместе с нами, но ее появление все-таки
производило на меня какое-то ошеломляющее действие. В первый раз я даже
испытал большую неловкость, но это чувство быстро притупилось, затем было
просто удивление, а теперь я ощущал нечто вроде восторга, непонятного и
тем более сильного. Но возбуждения я не испытал ни разу. Панкратыч мне
потом объяснял, что только маньяк может возбуждаться после тренировки по
полной программе, да еще при температуре сто двадцать градусов. К тому же
у Машки была маленькая грудь, упругие, почти мужские бицепсы и широченные
плечи. Она выполняла норму мастера по толканию ядра. А еще у нее была
очень симпатичная мордаха, на которой взгляд невольно останавливался и уже
не блуждал воровато по всему телу.
- Температурка как, мужики? - спросила Машка, усаживаясь рядом с
Панкратычем.
- Температурка славная! - откликнулся Клюквин, не поворачивая головы и
даже не открывая глаз.
Машка потела быстро, и Панкратыч на этот счет всегда отмалчивался,
потому что никак нельзя было сказать, что Машка менее тренированная, чем
я.
Клюквин перевернулся на живот, зашипел, обжегшись обо что-то и
произнес:
- Что-то тихо у нас сегодня. Рассказал бы чего, а, Панкратыч?
- Верно, - оживилась лоснящаяся Машка, - расскажи при пятую медаль
Эрики Вольф. Говорят, с ней что-то нечисто было.
- Эрика Вольф, - проворчал Панкратыч. - Что Эрика Вольф! Много было
таких случаев. Да только после доктора Вайнека, по-моему, все можно
считать чистым. Я так...
- Панкратыч, - перебила Машка, - правильно! Расскажи про Овчарникова. Я
от тебя про Овчарникова не слыхала.
- Темные вы люди, - обиделся Панкратыч. - Скажешь вам "доктор Вайнек" -
у вас одно на уме:



Содержание раздела