Соболев Леонид Сергеевич - Грузинские Сказки
Леонид Сергеевич Соболев
Грузинские сказки
Последние пять суток в лодке почти не спали.
Северный шторм, как в трубу, дул в этот стиснутый скалами длинный
залив. Вздыбленные им волны растревожили холодную воду до самых тайных
глубин, и лодке никак не удавалось лечь на грунт, чтобы людям можно было
поесть горячего и поспать: лодку постукивало о камни или попросту
вышвыривало на поверхность мощной глубинной волной.
Наверху же лодку ждал мороз. Все, что выступало над водой, - мостик,
рубку, орудия - он облеплял льдом. Лодка получала ненужную ей добавочную
плавучесть, и никакими силами нельзя было бы загнать ее под воду в случае
неожиданной встречи с врагом или приближения к береговым батареям. Тогда
краснофлотцы выползали на ледяную скорлупу и, обвязавшись, скалывали ее
топорами и ломами, сами сбиваемые с ног нестерпимо холодной водой, - и лодка
вновь погружалась.
И когда наконец оказались на этом спокойном курсе и коку удалось
сварить борщ и кофе, командир приказал спать всем, кроме боевой смены. В
центральном посту осталось лишь несколько человек.
Лодка шла на небольшой глубине ровно и спокойно, даже не покачиваясь.
Успокоительно жужжал гирокомпас, мирно чикали указатели рулей, по-домашнему
пахло недавним обедом, и казалось, что это - обычный учебный поход. Только
холод и сырость, въевшиеся в борта и в одежду за долгие дни блокады, да
карта на штурманском столе, где выразительными крестиками помечены места
потопленных лодкой транспортов с боеприпасами, напоминали о том, что было до
этого похода.
Лодка держалась в заливе до последней возможности. Уже прихватило
берега плотным береговым припаем и пора было уходить в базу. Но оставались
еще топливо, снаряды и торпеды, и лодка продолжала стеречь морскую дорогу к
врагу. Это не было ни упрямством, ни рекордсменством - это было военной
необходимостью.
Ботника была одним из важных путей снабжения врага снарядами, оружием,
боеприпасами. Ботника была как поддувало горящей печи: прикрыть его - и
свернется, а может быть, замрет на фронте огонь, лишенный своей взрывчатой
пищи, и тысячи человеческих жизней будут сохранены для труда и счастья. И
то, что у одного из крестиков на карте стояло позавчерашнее число,
доказывало, что лодка задержалась здесь не зря: враг, уверенный, что
советские подводники, не выдержав зимних штормов, уже сняли блокаду,
попытался подвезти боеприпасы. Но у самого входа в ледяной фарватер оба
транспорта трескучим фейерверком взлетели к низким снеговым облакам, и
огненные столбы взрыва показали, что советские подлодки еще здесь.
Но дальше оставаться в Ботнике было нельзя: небывало суровая зима могла
сковать льдом проходы между островами, и тогда залив стал бы ловушкой или
могилой. И сразу после атаки командир проложил курс на юг, торопясь к
проливу, пока шторм, разбивая льдины, не давал единственному выходу в море
закрыться льдом.
К рассвету лодка подошла к проливу. Командир был наверху один. Охрипший
его голос передал по трубе в центральный пост пеленги на мысы и уцелевший
маяк. Штурман нанес место на карте, чтобы начать от него слепую подводную
прокладку, но командир почему-то долго не спускался вниз. Наконец на трапе
показались его ноги, он задраил выходной люк и скомандовал погружение.
Лодка ушла на небольшую глубину, скрываясь от батарей, стерегущих
пролив, и скоро, очевидно, оказалась между островами, потому что качка
постепенно стихла, и началось это блаженное безмятежное плавание, по случаю
которого командир распорядилс
