Соколов-Микитов Ив - На Глухом Болоте
Иван СОКОЛОВ-МИКИТОВ
НА ГЛУХОМ БОЛОТЕ
Путешествуя за рекой Угрой, мы переходили глухое болото, носившее
мрачное название Бездон. Из деревни вышли до рассвета.
Было нужно пройти большой лес, перебраться через поваленный пожаром
старый осинник. Солнце уже золотило макуши деревьев, когда наконец
добрались мы до мохового болота. На траве под деревьями лежала роса,
множеством радужных блесток сверкала растянутая в лесу паутина.
Мы пробирались едва заметной тропинкой, утопавшей в глубоких мхах.
Повсюду на моховых кочках попадался выветрившийся волчий помет, а под
невысокими болотными соснами здесь и там белели обглоданные кости. В этом
глухом, отдаленном от проезжих дорог болоте уже много лет жили и
гнездились волки, причинявшие большой вред окружным колхозам. Повсюду на
болоте торчали обгрызенные волчатами пни, темнели вырытые в земле ямы,
наполненные черной болотной водою, по которой во все стороны разбегались
длинноногие паучки. Запах звериного логова был неприятен. Моя охотничья
собака, зачуяв зверя, не отходила от ног, испуганно дрожала.
Мы шли очень тихо и осторожно, иногда переговариваясь знаками и тихим
свистом. На краю мохового болота, где кончался густой темно-зеленый
ельник, мой спутник, деревенский охотник Вася, остановился. Неторопливо
сняв заплечный мешок, прислонив ружье к стволу сосны, сделав мне условный
знак, он стал готовиться вабить.
Сперва Вася стащил с головы свою старую, видавшую всякие виды шапку и,
уткнувшись в нее лицом, стал глухо кашлять, чтобы хорошенько прочистить
горло перед ответственным и важным делом. Откашлявшись и оглядевшись, он
приложил ко рту сложенные рупором ладони и, закинув голову, удивительно
точно начал подражать волчьему вою. Не всякому охотнику удается услышать
близко волчий вой. Страшна, жутка волчья песня: есть в ней и скитальческая
печаль, и злая угроза разбойника, и жалоба на лютый голод... У верного
спутника моего по лесным охотам, деревенского охотника Васи, выходило
очень похоже - казалось, это на самом деле возвращался в свое логово с
добычею старый волк и давай весть о своем приближении затаившемуся в
чащобе семейству. Подражая старому волку, Вася заводил глухим, тонким
голосом, потом снижал голос и обрывал песню, низко нагнувшись над землею.
От натуги покраснели его лицо и шея, надулись жилы на лбу. В лесу было
тихо, где-то перестукивал на сухом дереве дятел, тихо попискивали,
перелетая по сухим нижним веткам, хлопотливые синички. Вася помолчал,
послушал, откашлялся в шапку и опять приложил ко рту сложенные рупором
ладони [Чтобы подражать волчьему вою, некоторые вабелыцики-охотники брали
с собою в лес глиняный горшок с отколотым дном. Я знавал в деревнях таких
искусников-подвывал, которые могли подманить на верный выстрел даже
взрослого, очень осторожного волка]. Тотчас, не дав ему окончить,
отозвался прятавшийся в чащобе выводок молодых волчат. Казалось, весь лес
наполнился их голосами. Выло отчетливо слышно, как визжат и по-щенячьи
перебрехиваются нынешники-прибылые, как зло и голодно подвывают
прошлогодники-переярки [В каждой волчьей семье воспитывается и
выкармливается обычно два поколения волчат, целиком находящихся на
попечении родителей, ради прокормления прожорливого семейства безжалостно
опустошающих округу]. Мы прятались за стволами деревьев, издали наблюдая,
как в глубине еловой чащобы челноками мелькают серые спины волчат.
Мы стояли не шевелясь, выжидая, пока молодые волки совсем затихнут, и,
когда замолкли последние звуки,
