Библиотека в кармане -русские авторы

         

Соколов Саша - Тревожная Куколка


Саша Cоколов
ТРЕВОЖНАЯ КУКОЛКА
Ирине Ратушинсной
...Все по плану
Шло, не так ли, Господи? Под холодным небом
Бредил всеми землями, путая быль и небыль.
...
Нам бы знать - за что нас так, Боже?
Ирина Ратушинская
Какая промашка! Вместо того, чтоб родиться и вырасти в несравненном
Буэнос-Айресе, где вместо: Комо эста устё? - все спрашивают друг у друга:
Комо эстан дос айрес? - и отвечают: Грасиас, грасиас муй буэнос, - и где
ведомальчик газеты Ой демонстративно читает ее без всякого словаря и
вдобавок едет без рук, а кондуктор - обыкновенный трамвайный кондуктор -
по памяти декламирует пассажирам пассажи Октавио Паза, - то есть вместо
того, чтоб явиться там, среди этих начитанных и утонченных, и стать
гражданином по имени Хорхе Борхес; а впрочем, нет, погодите, - в Упсаде -
в неописуемой Упсаде - или где-нибудь возле - в краю готической хмурой
мудрости - и слывя профессором Ларсом Бакстрёмом, - быть им: во имя
прелестной Авроры из славной семьи Бореалис самозабвенно творить ворожбу,
именуемую свенск поэсй; или вот: не взыскую ни Рима, ниже Афин, - в
несказанном Иерусалиме: о лучезарное детство на улице Долороса, среди
вериг и преданий, - о Господи, да что там в Иерусалиме, оставим его в
покое до будущего года, ведь можно явиться и под - в неказистом, пропахшем
фалафелями Вифлееме, а нет - в преисполненной былого величья и мулов
Афуле, а нет - в развеселом Содоме - и жизнь напролет как ни в чем не
бывало болтая с приятелями экклезиастовым языком, сделаться мастером
гильдии Амоса Оза; словом, вместо чего бы то ни было из перечисленного или
чего-нибудь в том же возвышенном и нездешнем духе - являешься и живешь
черт-те где - лепечешь, бормочешь, плетешь чепуху, борзопишешь и даже
влюбляешься, даже бредишь на самом обыкновенном русском - и вдруг, не
успев оглянуться, оказываешься неизвестно кем, кем угодно, вернее, не кем
иным, как собой. Вопиюще! Осознав происшедшее, ощущаешь себя как бы
жертвой случайной связи - связи эгоистических обстоятельств, времен. Ты
словно облеплен весь паутиной, запутался в неких липких сплетениях, в
некой пряже. Проклятые Парки. Смотрите, как я спеленут, окуклен.
Немедленно распустите. Мне оскорбительно. Где же ваше хваленое
благородство? И муха ли я? Вы слышите? Видимо, нет. Во всяком случае -
ноль вниманья. Неслыханно. В обшем, типичное удовольствие ниже среднего.
Так вы шутили когда-то в юности. То есть не вы, а они, иные. А тебе,
осознавшему происшедшее во всей его неприглядности, было не до веселья.
Наоборот, обретаясь в силках присущего априори наречия, ты впал в
хроническое угрюмство. И если порой улыбался, то лишь из вежливости; да и
то сардонически. Впрочем, жизнь обставляла. Ища побороть депрессию, ты по
афишке с постскриптумом: Слабонервных просят не беспокоиться, -
трудоустроился в морг. Начав с помощника санитара, выбился в препараторы.
В обязанности твои входило бритье клиентов и ассистирование на вскрытиях.
Объявить, что вскрытие неэстетично, - значит слукавить, жеманно спрятаться
под вуалью литоты. На взгляд абстрактного гуманиста оно от разнузданного
глумления над покойным отлично только ведением протокола. И тем не менее
этой, по выражению циников, операции по поводу смерти подвергаются все
скончавшиеся в больнице. Порядок свят: исключения по протекции. Бесправие
несчастных напоминало о собственном. Вы были невольники двух несогласных
стихий. Ты - невольник присущего языка; клиентура - летального безъязычия.
Жить и пошло, и вредно, жаловался ты





Содержание раздела