Соллогуб Владимир Александрович - Тарантас (Путевые Впечатления)
Владимир Александрович Соллогуб
Тарантас
Путевые впечатления
СПБ. 1845
Глава I
ВСТРЕЧА
Василий Иванович гулял однажды на Тверском бульваре.
Василий Иванович-казанский помещик лет пятидесяти, ростом небольшой, но
такой дородности, что глядеть на него весело. Лицо у пего широкое и
красное, глаза маленькие и серые. Одет он по-помещичьи: на голове белая
пуховая фуражка с длинным козырьком; фрак синий с светлыми пуговицами,
сшитый еще в Казани кривым портным, которого вывеска уже сорок лет
провозглашает "недавно приехавшим из Питербурха"; панталоны горохового
цвета, приятно колеблющиеся живописными складками около сапог. Галстук с
огромной пряжкой на затылке; на жилете бисерный шнурочек светлонебесного
цвета.
Василий Иванович шел себе по Тверскому бульвару и довольно лукаво
посмеивался при мысли о всех удовольствиях, которыми так расточительно
изобилует Москва.
В самом деле, как подумаешь, Английский клуб. Немецкий клуб.
Коммерческий клуб и все столы с картами, к которым можно присесть, чтоб
посмотреть, как люди играют и большую и малую игру. А там лото, за которым
сидят помещихи, и бильярд с усатыми игроками и шутливыми маркерами [Маркер
(от франц. marquer) - служитель при бильярде]. Что за раздолье!.. А
цыгане-то, а комедии-то, а медвежья травля меделянскими мордашками у
Рогожской заставы, а гулянье загородом, а театр-то, театр, где пляшут
такие красавицы и ногами такие вензеля выделывают, что просто глазам не
веришь. Тут Василий Иванович вспомнил про грозную и дородную супругу свою,
оставленную за хозяйством в казанской деревне, и решительно улыбнулся с
видом отчаянного повесы.
В это самое время на Тверском бульваре гулял также Иван Васильевич.
Иван Васильевич-молодой человек, только что вернувшийся из-за границы. На
нем английский макинтош без талии, панталоны его сшиты у Шевреля, палка,
на которой он упирается, куплена у Вердье.
Волосы его обстрижены по вкусу средних зеков, а на подбородке еще видны
остатки ужаснейшей бороды.
Прежде, когда русский молодой человек возвращался из Парижа, он
привозил с собой наружность парикмахера, несколько ярких жилетов,
несколько пошлых острот, разные несносные ужимки и нестерпимо решительное
хвастовство. Благодаря бога, все это теперь вывелось. Но теперь другая
крайность. Теперь молодежь наша прикидывается глубокомысленною, изучает
политическую экономию, заботится о русской аристократии, хлопочет о
государственном благе, и - как бы вы думали? - за границей делается она
русскою, даже чересчур русскою, думает только о России, о величии России,
о недостатках России, и возвращается на родину с каким-то странным
восторгом, иногда смешным и неуместным, но по крайней мере извинительным и
во всяком случае более похвальным, чем прежнее ничтожество. Достойный
представитель юной Руси, Иван Васильевич объездил всю Европу, и, вникая в
политическую болтовню перемешанных сословий, приглядываясь к мелким
страстям, прикрытым громкими именами общей пользы, свободы и просвещения,
он понял, как велика и прекрасна во многом его отчизна, и с того времени
загорелась в нем жаркая, хотя бессознательная любовь к родине, и с того
времени он начал гордиться перед собой и перед целым светом тем, что он
родился русским человеком. Независимо, впрочем, от этого чувства,
наподобие прочих наших государственных юношей, привез он из-за границы
горячий восторг к парижской опере и нежные воспоминания о парижских
загородных балах.
Итак, Иван Васильевич шел по Тверскому бульвару, погля
