Соловьев Владимир - Мицкевич
Владимир Сергеевич Соловьев
Мицкевич
Речь на обеде в память Мицкевича 27 декабря 1898 г.
Сохранено деление на страницы, номер страницы издания проставлен в
конце каждой страницы. Курсив в книге заменен на выделение двумя
_подчеркиваниями_. Ссылки на комментарии заключены в {фигурные скобки}.
В польских текстах ' перед буквами c, s, o означает соответствующие
буквы с апострофом над ними, пред буквой l - l перечеркнутую, перед a и e,
соответствующие носовые гласные (a и e со значком под этими буквами).
Он вдохновлен был свыше
И с высоты взирал на жизнь.
(Пушкин) {1}
Смотреть на жизнь _с высоты_ совсем не то же, что смотреть на нее
_свысока_. Для последнего нужно только иметь заранее высокое мнение о своей
личной значительности при действительном отсутствии некоторых нравственных
качеств. Но, чтобы смотреть на жизнь с высоты, нужно этой высоты
_достигнуть_, а для этого мало взобраться на ходули или даже влезть на свою
приходскую колокольню. Вот почему при таком множестве людей, смотрящих на
нее свысока, нашелся в целое столетие между великими только один, про
которого можно было, не изменяя истине, сказать, что он не взглянул только в
минуту поэтического вдохновения, а всегда _взирал_ на жизнь с высоты.
Славный праздник братского народа {2} имеет - то есть может иметь, мог бы
получить - особое значение для нас и независимо от русско-польских
отношений, если бы воскресший образ великого человека, еще к нам близкого,
еще не отошедшего в тьму веков, помог восстановить в нашем сознании,
очевидно, потерянную мерку человеческого величия, напомнить нам те
внутренние условия, которые делают не великого только писателя или поэта,
мыслителя или политика, а _великого человека_ или _сверхчеловека_ в разумном
смысле этого злоупотребляемого слова. Ни самые высокие притязания на свою
личную сверхчеловечность, ни самые великие способности к какому-нибудь
особому деланию, ни самое успешное решение какой-нибудь единичной
исторической задачи не могут существенно и действительно поднять нас над
общим уровнем и дать то, что
205
дает только целость нравственного характера и жизненный подвиг.
Он "с высоты взирал на жизнь". Когда Пушкин от немногих бесед с ним
получил такое о нем впечатление, Мицкевич стоял только на первой ступени
этой высоты, сделал первый духовный свой подъем.
Каким образом живущий может смотреть на жизнь с высоты, если эта высота
не будет им добыта как правда самой жизни? И каким образом добыть эту высшую
правду, если не оторваться от низших, недостаточных, неоправданных явлений
жизни? И если высота жизненного взгляда должна быть действительно добытою, а
не придуманною, то и разрыв с низшим должен быть на деле пережит и
мучительно испытан. Ребенок, рождающийся на вольный свет божий, один раз
порывает органическую связь с темнотою и теснотою утробной жизни, но, чтобы
стать окончательно на ту высоту, откуда видна вся, целая правда жизни, чтобы
освободиться от _всякой_ утробной темноты и тесноты, нужно пережить не один,
а целых три жизненных разрыва, три внутренние катастрофы.
И прежде всего нужно разорвать с основною и самою крепкою связью,
которая тянет нас к личному счастью в его главном средоточии - половой
любви, когда кажется, что вся правда и все благо жизни воплотилось для нас в
женщине, в этой единственной женщине, когда мы с искренним убеждением готовы
повторять слова поэта:
Только в мире и есть, что тенистый
Дремлющих кленов шатер,
Только в мире и есть, что лучистый
Детски задумч
