Соловьев Владимир - Судьба Пушкина
Владимир Сергеевич Соловьев
Судьба Пушкина
1897
I
Есть предметы, о которых можно иметь неверное или недостаточное понятие
- без прямого ущерба для жизни. Интерес истины относительно этих предметов
есть только умственный, научно-теоретический, хотя сами они могут иметь
большое реальное и практическое значение. До конца XVII столетия все люди,
даже ученые, имели неверное понятие о _воде_,- ее считали простым телом,
однородным элементом или стихией, пока знаменитый Лавуазье не разложил ее
состава на два элементарные газа: кислород и водород. То, что сделал
Лавуазье, имело большую теоретическую важность,- недаром от него ведется
начало настоящей научной химии; и этим его открытие оказывало, конечно,
_косвенное_ влияние и на практическую жизнь со стороны ее материальных
интересов, которым хорошая химия может служить более успешно, чем плохая. Но
_прямого_ воздействия на практическое житейское значение собственно _воды_
анализ Лавуазье не мог иметь. Чтобы умываться, или поить животных, или
вертеть мельничные колеса, или даже двигать паровоз, нужна только сама вода,
а не знание ее состава или ее химической формулы. Точно так же мы пользуемся
светом и теплотою совершенно независимо от наших правильных или неправильных
понятий, от нашего знания или незнания в области астрономии и физики. Во
всех подобных случаях для житейского употребления предмета достаточно
опытных житейских сведений о его внешних свойствах, совершенно независимо от
точного теоретического познания его природы, и самый великий ученый не имеет
здесь никакого преимущества пред дикарем и невеждою.
178
Но есть предметы порядка духовного, которых жизненное значение для нас
прямо определяется, кроме их собственных реальных свойств, еще и тем
_понятием_, которое мы о них имеем. Одного из таких предметов касается
настоящий очерк.
Есть нечто, называемое _судьбой_,- предмет хотя не материальный, но тем
не менее вполне действительный. Я разумею пока под судьбою тот _факт_, что
ход и исход нашей жизни зависит от чего-то, кроме нас самих, от какой-то
превозмогающей _необходимости_, которой мы волей-неволей должны подчиниться.
Как факт, это бесспорно; _существование_ судьбы в этом смысле признается
всеми мыслящими людьми, независимо от различия взглядов и степеней
образования. Слишком очевидно, что власть человека, хотя бы самого упорного
и энергичного, над ходом и исходом его жизни имеет очень тесные пределы. Но
вместе с тем легко усмотреть, что власть судьбы над человеком при всей своей
несокрушимой _извне_ силе обусловлена, однако, _изнутри_ деятельным и личным
соучастием самого человека. Так как мы обладаем внутренними задерживающими
деятелями, разумом и волей, то определяющая наше существование сила, которую
мы называем судьбою, хотя и независима от нас по существу, однако может
действовать в нашей жизни только через нас, только под условием того или
иного отношения к ней со стороны нашего сознания и воли. В составе той
_необходимости_, которою управляются наши жизненные происшествия,
_необходимо_ заключается и наше собственное личное отношение к этой
необходимости; а это отношение, в свою очередь, необходимо связано с тем,
_как_ мы понимаем господствующую в нашей жизни силу, так что _понятие наше_
о судьбе есть также одно из условий _ее действия_ чрез нас. Вот почему иметь
_верное_ понятие о судьбе важнее для нас, нежели знать химический состав
воды или физические законы тепла и света.
Столь важное для всех людей истинное понятие судь
