Библиотека в кармане -русские авторы

         

Станюкович Константин Михайлович - Куцый


Константин Михайлович Станюкович
Куцый
Из цикла "Морские рассказы"
I
В роскошное, раннее тропическое утро на Сингапурском рейде, где
собралась русская эскадра Тихого океана, плававшая в 60-х годах, новый
старший офицер, барон фон дер Беринг, худощавый, долговязый и необыкновенно
серьезный блондин лет тридцати пяти, в первый раз обходил, в сопровождении
старшего боцмана Гордеева, корвет "Могучий", заглядывая во все, самые
сокровенные, его закоулки. Барон только вчера вечером перебрался на
"Могучий", переведенный с клипера "Голубь" по распоряжению адмирала, и
теперь знакомился с судном.
Несмотря на желание педантичного барона в качестве "новой метлы" к
чему-нибудь да придраться, это оказалось решительно невозможным. "Могучий",
находившийся в кругосветном плавании уже два года, содержался в образцовом
порядке и сиял сверху донизу умопомрачающей чистотой. Недаром же прежний
старший офицер, милейший Степан Степанович, назначенный командиром одного из
клиперов, - любимый и офицерами и матросами, - клал всю свою добрую,
бесхитростную душу на то, чтобы "Могучий" был, как выражался Степан
Степанович, "игрушкой", которой мог бы любоваться всякий понимающий дело
моряк.
И действительно, "Могучим" любовались во всех портах, которые он
посещал.
Обходя медлительной, несколько развалистой походкой нижнюю жилую
палубу, барон Беринг вдруг остановился на кубрике и вытянул свой длинный
белый указательный палец, на котором блестел перстень с фамильным гербом
старинного рода курляндских баронов Беринг. Палец этот указывал на лохматого
крупного рыжего пса, сладко дремавшего, вытянув свою неказистую, далеко не
породистую морду, в укромном и прохладном уголке матросского помещения.
- Это что такое? - внушительно и строго спросил барон после
секунды-другой торжественного молчания.
- Собака, ваше благородие! - поспешил ответить боцман, подумавший, что
старший офицер не разглядел в полутемноте кубрика собаки и принял ее за
что-нибудь другое.
- Ду-рак! - спокойно, не повышая голоса, отчеканил барон. - Я сам вижу,
что это собака, а не швабра. Я спрашиваю: почему собака здесь? Разве можно
на военном судне держать собак! Чья это собака?
- Конвертская, ваше благородие!
- Боцман... Как твоя фамилия?
- Гордеев, ваше благородие!
- Боцман Гордеев! Выражайся яснее; я тебя не понимаю. Что значит:
корветская собака? - продолжал барон все тем же медленным, тихим и нудящим
голосом, произнося слова с тою отчетливостью, с какою говорят русские немцы,
и останавливая на лице боцмана свои большие, светлые и холодные голубые
глаза.
Пожилой боцман, которого до сих пор все, кажется, отлично понимали, за
исключением разве тех случаев, когда он, случалось, возвращался с берега
пьяный вдрызг, недоумевая смотрел в бесстрастное, белое, отливавшее
румянцем, безусое, продолговатое лицо, опушенное рыжеватыми бакенбардами в
виде котлет, и, видимо, удрученный этим назойливым допросом, вместо ответа,
ожесточенно заморгал своими маленькими серыми глазами.
- Так какая же это корветская собака?
- Матросская, значит, обчая, ваше благородие! - объяснил с угрюмым
видом боцман и в то же время сердито подумал: "Не понимаешь, что ли,
долговязый!"
Но "долговязый", казалось, не понимал и сказал:
- Что ты мне вздор рассказываешь!.. У каждой собаки должен быть хозяин.
- То-то у ей нет, ваше благородие. Она приблудная.
- Какая? - переспросил барон, видимо не зная значения этого слова.
- Приблудная, ваше благородие. В Кронштадте увязалась за одним нашим





Содержание раздела