Станюкович Константин Михайлович - Оба Хороши
Константин Михайлович Станюкович
Оба хороши
Рассказ
Посвящается Н.Н.Фирсову (Л.Рускину)
I
Шторм ревел целую неделю.
Обледеневшие пароходы и парусные суда прятались от бури в закрытых
рейдах и бухтах Черноморского побережья или отстаивались в море,
стремительно раскачиваясь на вытравленных канатах своих якорей.
Моряки, напряженно-серьезные, зябли на ледяном норд-осте и чаще
вспоминали бога, берег и близких.
II
В этот ледяной шторм в большой, холодной комнате дома, у самого моря,
близ Алупки, ходил взад и вперед высокий, крепкий, слегка сутуловатый старик
с длинной седой бородой. Он то и дело выходил на террасу и взглядывал своими
острыми, небольшими, загоравшимися злым блеском глазами на бушующее море.
Прибойные волны как бешеные вздымались на высоту, и их седые верхушки
заливали берег и обкатывали окна нижнего этажа.
Водяная пыль обдавала худое морщинистое лицо старика, но он, казалось,
не обращал на это никакого внимания.
Он снова прислушивался к гулу бури, снова взглядывал в седые
беснующиеся волны, возвращался в залу и снова шагал взад и вперед, опустив
свою седую голову. Из груди по временам вырывались тяжелые вздохи. По
временам старик встряхивал свою голову, словно бы отгоняя тяжелые мысли,
приникал к окну и задумывался.
Вот уж три года как живет в этом небольшом доме у моря Алексей Иванович
Долинин.
Он живет одиноко, почти никто его не навещает.
Нелюдимый, и он никуда не ходит. Днями он шагает по комнате и с террасы
любуется морем, а по долгим бесконечным вечерам, когда нередко завывает
ветер в трубах и раздается визг ставней и дверей, он сидит в кресле за
книгой. Но часто он отрывается от нее и думает какую-то долгую думу.
Все в этой местности знают, что Алексей Иванович Долинин - из
Петербурга.
Благодаря нелюдимости Алексея Ивановича его прозвали хмурым барином.
Про хмурого барина сложились целые легенды.
Одни говорили, что он - бывший сановник; другие, что он - просто
профессор-чудак, имевший какие-то семейные неприятности и потому живший
одиноко в Крыму; третьи наконец считали Долинина тронутым. Но все решили,
что он беспокойный и неприятный человек, избегавший знакомств с соседями и
друживший только с татарами.
III
Сегодня хмурый барин был особенно мрачен и раздражителен. Он то и дело
дотрагивался до электрического звонка.
Когда входил, ловко и мягко ступая по комнате, старый, низенький,
сухощавый, поджарый татарин Абдул, живший у Долинина несколько лет, старик
резко спрашивал:
- Почтальона не было?
- Не было, бачка, - неизменно отвечал татарин.
- А почта не проезжала?
- Сейчас проехала.
И, заметив, что Долинин омрачился, татарин ласково прибавил:
- Еще, может, тяжелая почта подойдет, тебе и будет письмо, а ты дурные
мысли брось. Аллах все переменит. Твой аллах такой же, как и наш. Захочет
накажет, захочет простит. А хочешь, Абдулка отнесет на станцию телеграмму, и
ответ получишь. Только напрасно монеты бросаешь.
- Не надо, - ответил Долинин.
- И хорошо. Монеты даром не уйдут. А пора тебе, бачка, есть, уже первый
час, а ты не евши.
- Не хочу.
- Так хочешь я сбегаю в Байдары. Твоего знакомого барина позову?
- Спасибо. Не надо.
- "Не надо, не надо"... так один и останешься. Вовсе заскучаешь. Ты
послушай Абдулку: как человек один, всякая дурная мысль и пойдет в башку.
Даже и коза и баран не любят одни.
Алексей Иванович улыбнулся и почти нежно проговорил:
- И чего ты со мной, Абдул, остаешься? Жалованье получаешь маленькое,
подарков не делаю, а ты вот ходишь за м
