Степанов Анатолий - Уснувший Пассажир
Анатолий СТЕПАНОВ
УСНУВШИЙ ПАССАЖИР
1
Сначала заныло колено, заныло сильнее обычного, но терпимо. Лишь
тревожило, не прерывая сон. Во сне он убаюкал ногу и вновь растворился.
Ненадолго, правда. Судорога жестоко переплела пальцы на той же ноге, и
боль с окаменелостью поползла от ступни к икре. Надо было ходить. С упрямо
закрытыми глазами он спустил ноги на ковер и, всем телом наваливаясь на
совсем уже не свою ногу, изобразил ходьбу на месте. Сидя. Не помогло. Он
встал и окончательно проснулся.
Уже не пьяный, но еще не трезвый, он, сильно хромая, бродил по
обширной спиридоновской квартире, не желая признавать ее уют. Бессловесно
ругая себя, жалел себя же. Сингапур, видите ли, ему понадобился. Что он не
видел в Сингапуре? А так хорошо было дома с Лидкой у милого Черного моря.
Нет, сорвался, как молодой, на безответный вызов дружка старинного, козла
старого Альки Спиридонова. Ну допустим, надоело в безделье и с Лидкой один
на один, ну понятно, никогда не был в этом хваленом капиталистическом раю,
ну захотелось, как мистеру Твистеру, увидеть мир, но зачем же надо было
вчера так надираться с еще одним дружком, Романом Казаряном? Тому хорошо,
дрыхнет вовсю, а встанет - опохмелится и снова спать. А ему - дальняя
дорога в таком состоянии.
Вдруг понял: судорога ушла. Остановился, опасливо пошевелил пальцами
проклятой ноги. Вроде порядок. Только не думать, что порядок, а быстрее,
быстрее в душ, под теплый мелкий дождичек.
Мок, терся жесткой губкой, вынув вставную челюсть, полоскал водичкой
испоганенный алкоголем рот. Потом просто в неге стоял - тепло текло по
нему, дремота накатывала и откатывала.
Когда он, надевши свежее исподнее и причесавшись, выходил из ванной,
зазвенел будильник. До такси ровно час.
На кухонном столе стояла оставленная заботливым Казаряном непочатая
бутылка марочного армянского коньяка. Нет, пока нельзя: расползется, как
квашня, а не опохмелится для бодрости. Чтобы не забыть ее, родимую, он
прошел в кабинет, где спал на диване, и спрятал бутылку в большую сумку,
приготовленную для путешествия. Попутно и постель убрал.
Чаю, чаю покрепче. Без желания, по надобности сжевал два бутерброда и
приступил к более приятному. Пил чай с пылу-жару, обжигаясь и торопясь.
Согрелся пищевод, согревшись, освободился от спазмы желудок и наконец
пробил благодетельный пот. Вернулся в ванную, влажным полотенцем вытер
лицо и шею, глянул на себя в зеркало и увидел, что забыл побриться.
Брился, с отвращением рассматривая вроде бы чужое старческое лицо.
Спиридоновским спреем побрызгал себе на щеки чем-то непонятным,
ненашенским. Пора одеваться.
Светло-серая рубашка. Бордовый галстук - Казарян приказал его надеть.
Черные ладные брюки, под Лидкиным присмотром сшитые на заказ. Твидовый
пиджак - Алькин презент, привезенный из Англии. Итальянские мокасины,
купленные по случаю. Модный австралийский плащ, приобретенный в свое время
на муровской распродаже. И наконец роскошная камышовая трость - подарок от
сослуживцев в день его ухода на пенсию. Сумку в руки и вперед.
В прихожей еще раз оглядел себя в зеркале. Издали. Немолод, конечно,
но ничего, ничего. Закрыл дверь на все запоры, предварительно включив
сигнализацию, и спустился вниз. Ждать такси.
2
Миновав подъездную эстакаду амстердамского аэропорта, кургузый, с
маленькими окнами автомобиль обогнул громадное здание и через служебные
ворота въехал на взлетное поле. Уверенно ориентируясь в самолетном стаде,
он, повертевшись, подкатил к лайнеру нидерландс
