Библиотека в кармане -русские авторы

         

Судакова Екатерина Яковлевна - Рассказы


Екатерина Яковлевна Судакова
Рассказы
ГЕНИЙ РАЗОБЛАЧЕНЬЯ
У меня в комнате на стене висит увеличенная фотография
А.И.Солженицына. Я осмелилась вытащить ее из тайника и
повесить в начале 1985 года, хотя опасность такой вольности
все еще была ощутимой.
Мое открытие Александра Исаевича произошло, как только в
"Новом мире" был опубликован "Один день Ивана Денисовича". Я
слышала, как о повести приглушенно заговорили, но сама ее
еще не читала, так как достать этот номер журнала было
невозможно. Жила я в то время в Бокситогорске и работала
режиссером во дворце культуры имени 40-летия комсомола. В
читальном зале библиотеки дворца был желанный номер "Нового
мира", но его из рук в руки передавали друг другу партийные
труженики из местного горкома партии. Я часто заглядывала в
читальный зал - не принесли ли? Нет. Хотя выдавать из
читального зала на руки запрещалось, но кто же осмелится
перечить самому горкому? И вдруг я однажды увидела этот
номер просто лежащим на краешке стола. Недолго думая, я
схватила его и спрятала на груди под платьем. Ко мне
подскочила сотрудница библиотеки:
- Сейчас же положите журнал обратно.
- И не подумаю.
- Я запишу вас в очередь на него.
- Она до меня никогда не дойдет: в горкоме много читателей.
- Вы подводите меня, мне будут неприятности!
- А вы скажите тем, для кого вы стараетесь, что это я
забрала журнал. Насильно. Понятно?
- Я буду жаловаться!
Но я уже убегала с драгоценной ношей на груди.
Прочитав повесть, я поняла интерес к ней горкомовской элиты:
повесть раскаленным ножом врезалась в мякоть грубо
штампованной лжи о социализме, да еще и о "развитом". Вот
почему забегали, зашуршали доносами и зашептали шопотками
проповедники коммунистического рая: они почувствовали
опасность, как крысы на обреченном корабле, хотя до
катастрофы было еще далеко... Но ведь на то они и крысы. Я
же поняла: в мир пришел защитник задавленных строем людей! И
просто маленького человека, с каждой эпохой попадающего во
все более страшный социальный режим. Так я и объясняла моей
творческой молодежи, еще не зная, какой огромный размах
примет творчество Солженицына, какое заготавливается им
сверхмощное оружие: многотомный "Архипелаг ГУЛАГ", о котором
заговорят все народы мира.
А пока что я стала упорно собирать все, что могла достать из
создаваемого писателем. И год за годом рос в моем столе
бесценный капитал работ Солженицына, все более и более
угрожавший власти. Я знала: в городе по ночам трещали
пишущие машинки, наращивая "Самиздат" и расшатывая
утрамбованную чугунными катками веру в непогрешимость
коммунистической идеологии. "Архипелаг" вызвал к жизни
первые подземные толчки, обещавшие будущее землетрясение. В
твердыне, казавшейся несокрушимой, возник пролом, через
который изумленный мир заглянул в клоаку нашей жизни и
разглядел ее жестокость, удушающую ложь и преступность.
15 лет собирала я работы Солженицына и переписывала их
сначала от руки, потом на купленной по случаю старенькой
"Эрике". Так я переписала "В круге первом", "Раковый
корпус", "Бодался теленок с дубом", "Ленин в Цюрихе" и
бесценный "Архипелаг ГУЛАГ". Оригиналы я получала
отпечатанными на фотопленке с заграничных изданий ("Посев").
Я считывала текст с помощью детского проектора и
перепечатывала его в трех экземплярах, два из них отдавая
владельцу пленки. Чтобы передавать пленку и затем рукопись,
мы встречались только на улице - у метро или в каком-нибудь
садике. Имен и адресов друг друга мы не знали.
Я сильн





Содержание раздела